Андрей Перепелицын - По загадочным местам России

На этом экспедиция фактически и завершилась. До мурманской трассы мы добирались на автобусе, причем разговорились с ехавшей «на побывку» домой в Тихвин сельской учительницей: по аномальным темам она ничего не знала (понятно, человек новый), зато поведала о хаосе, царившем сразу после Нового года в ее городе. Конечно, мы, как и вся страна, из выпусков новостей знали про аварию системы теплоснабжения, пришедшуюся на сильнейшие морозы, для ликвидации коей потребовалось вмешательство на уровне правительства, но из первых уст все воспринималось серьезнее: «Несколько человек погибли…»

И вновь совпадение: на трассе мы застопили микроавтобус со всевозможным сантехническим оборудованием на полу, водителем за рулем и весьма упитанным мужиком в салоне, солидно представившимся: сварной (сварщик то есть). Спросив про нас, он, в свою очередь, рассказал, что едут они со знаменитого прорыва, «про который Путин говорил».

— Начальство нагнали, технику… А виной всему обычное российское головотяпство: котельную поставили на ремонт, не оставив нагретым ни одного котла, а тут мороз ударил! И разорвало всю отопительную систему города. Вот и чрезвычайная ситуация.

Не буду утомлять читателей описанием своего возвращения в Калугу — ничего особенно интересного за время пути не случилось. А вот о научных итогах путешествия пару слов еще сказать считаю необходимым. Главное — после него мы уже окончательно уверены в том, что «летучие змеи» — зоологическая реальность. И добыть ее экземпляр, вероятно, куда проще, чем обнаружить сочетающего звериные инстинкты и почти человеческий ум реликтового гоминоида — «снежного человека». Но «проще» — не значит «просто». Наскоками здесь ничего не добьешься, нужна планомерная работа. И мы уже несколько лет ведем ее: в зимнее время проводим экспедиции по сбору «змеиного» (а заодно и другого «аномального» фольклора) — в первую очередь этим занимается Илья Агапов с питерскими единомышленниками и сочувствующими. Почти десяток их экспедиций покрыли сетью (увы, пока крупной) значительную часть Ленинградской и Новгородской областей… По результатам опросов выявляются места, где «летучих гадов» видели недавно — и летом, согласовав отпуска, мы выбираемся в них уже на непосредственные поиски криптид… Однако рассказ об этой «охоте» (а лучше сказать — «осаде») выходит далеко за рамки темы этой книги, а потому отложу его на будущее.

Думаю, многие читатели в недоумении — уже две главы прочли, а об аномальных зонах рассказано было мало и скороговоркой. Почему-то в представлении большинства сограждан изучение НЛО и их «баз» — аномальных зон, главное, чем должны заниматься уважающие себя аномальщики. В общем-то, я не разделяю это мнение — тайн и загадок вокруг много, выбирай, что по душе… К тому же с самого начала эта книга была задумана как рассказ о комплексных разведочных экспедициях в разные регионы России, а серьезное изучение мест, в коих чаще среднего появляются всевозможные физические, но не объяснимые известными законами физики феномены (то есть аномальных зон), требует длительной работы в одних и тех же районах. Аномальщик, охотящийся в «зонах» за НЛО или (допустим) привидением, напоминает своим поведением кота у мышиной норки: он знает, что с какой-то вероятностью в ближайшие день-два добыча появится, но не знает, когда именно. Занятие скучное, в общем-то, не романтическое и бедное на впечатления, хотя в первую очередь именно благодаря таким наблюдениям есть шанс действительно узнать что-то о природе аномальных явлений.

Однако через увлечение «походами в аномальные зоны» наша группа прошла еще в 1990-х годах, и о нескольких экспедициях в одну из них я все же расскажу. Началось все с письма, пришедшего летом 1994 года в наш адрес после телепередачи областного телевидения. Автор его, В. Я. Куганова, писала:

«Недавно моя семья переселилась с Украины в Россию. Купили дом в деревне под Жиздрой и вскоре стали свидетелями удивительного явления. Было это в ночь со второго на третье мая. Началось с того, что в два часа ночи заметили яркий свет в окне. Вышли. Накануне весь день лил дождь, и небо было в тучах, а справа по всему горизонту со стороны заброшенного поселка Гранки распространялся очень яркий свет. Прямо в центре зарева висел огромный ярко-оранжевый шар, окруженный желтым ореолом. Вскоре внезапно появился еще один объект — выше шара и как бы дальше. Он походил на огромную медузу сиреневого цвета… Странные предметы неподвижно висели более часа, а потом все сразу исчезло.

Наблюдали мы все это втроем, горячительных напитков не принимали…

Зимой вновь столкнулись с аномальщиной. Мой брат Михаил шел с работы из соседней деревни, что в двух километрах. Вдруг видит — впереди него шар, яркий очень. Дело было в поле, впереди лес, а потом уже деревня. Брат — мужчина крепкий, да и силенкой бог его не обидел, а тут его как парализовало — говорит: «Ноги не двигаются, и сам как отключился, сколько стоял, не помню» (часов при себе у него не было). Потом щар полетел и удалился, а брат пришел в себя — оказалось, обувь его примерзла к земле, так что долго ноги не мог оторвать».

Стоит ли говорить, что сообщение нас очень заинтересовало. Причем самыми важными и многообещающими были даже не описания виденных явлений, а заключительные строки письма:

«В этом селе такие случаи не единичны — я, поселившись в нем, уже не раз слышала о подобных вещах, а теперь сама убедилась».

Последняя фраза заставила организовать первую экспедицию. Одно дело — изучать НЛО «по холодным следам», это мне напоминает попытки разобраться в устройстве боинга, пользуясь описаниями видевших его в небе папуасов, другое — увидеть загадочные объекты своими глазами, и не только увидеть, но и получить фотографии, провести приборные измерения… Неужели аномальное село представит такую возможность? Подобные соображения привели к тому, что летним субботним утром я вместе со спутниками — двумя Сергеями (Каминским и Качаном) и Евгением Улановым в заполненной электричке ехал в названные Кугановой места, на юг Калужской области.

Высадившись на небольшой станции, выяснили, что автобусное сообщение с нужным селом отменили, придется идти туда пешком. По наезженной, частично асфальтированной дороге топать пришлось бы почти двадцать километров, но прохожие показали прямую тропу. Впрочем, не намного более короткую — протяженность ее была (как определили по карте) почти двенадцать км, а потому к деревне подошли через два с половиной часа, как говорится, высунув языки. Она оказалась довольно большой — почти пятьдесят домов — и сравнительно многочисленной.