Генри Мортон - Южная Африка. Прогулки на краю света

Увы, вся эта шумиха вокруг картин Бейнса никак не сказалась ни на карьере художника, ни на его банковском счете. Томас Бейнс снова вернулся в Южную Африку — немолодой уже человек, по-прежнему бедный и по-прежнему преисполненный оптимизма! Он не оставлял занятий живописью. Но на сей раз Бейнс твердо решил разбогатеть! Он нанялся в экспедицию по изучению золотоносных районов «Тати» (современный Бечуаналенд). В ходе этого путешествия он собрал материалы для книги «Золотоносные районы Юго-Западной Африки» — на мой взгляд, лучшей книги того времени об Южной Африке. К сожалению, Бейнс был хроническим неудачником! Он вернулся из длительной (и дорогостоящей) экспедиции в самом радужном настроении и обнаружил: дела у пославшей его компании идут так скверно, что она даже не в состоянии оплатить его расходы. Чтобы хоть как-то спасти положение, Бейнс снова взялся за свои кисти и краски. Его работоспособность просто поражает. Находясь на землях кафров, он создал огромное количество полотен — никто даже не удосужился их сосчитать! Его картины висят в десятках различных музеев и картинных галерей. Однако мечта о золоте не покидала Бейнса — о, эта извечная южноафриканская мечта! — и он снова собрался в экспедицию на далекий север. На сей раз он решил не связываться ни с какими компаниями, ушел практически в одиночку и взял с собой чудо-машинку для дробления кварца. Ему не может не повезти! Уж теперь-то он поймает удачу за хвост! Бейнс закупил в Порт-Элизабете оборудование, нанял вагоны и прямо накануне своего великого путешествия… умер от дизентерии. Смерть настигла его в Дурбане, в возрасте пятидесяти пяти лет.

Дэвид Хьюм, запечатленный на полотне Бейнса, — еще один исследователь Африки, чья деятельность так и не получила должного признания. Он был одним из участников южноафриканской эпопеи Бенджамина Муди. В 1817 году он прибыл на Кап в числе прочих эмигрантов. На тот момент Хьюму было двадцать с небольшим лет, и в нем бурлила чисто шотландская отвага. Занятиям земледелием он предпочел рискованные путешествия в неизведанные области Южной Африки. И направился он не в сторону Фиш-Ривер, а на север — в район, где сейчас располагаются Свободное Государство и Трансвааль.

Хьюм в числе первых охотников забрел на земли матабеле (возможно, он стал самым первым белым человеком, рискнувшим вести дела с Мзиликази). В 1829 году, когда Хьюм сопровождал преподобного Дж. Арчбелла к вождю матабеле, состоялась его встреча с доктором Моффатом. Тот тоже путешествовал в обществе двоих торговцев — африканера Скуна и некоего мистера Маклаки, очевидно, из свеллендамских шотландцев. Похоже, в то время северные провинции — дикие, неисследованные земли — манили к себе различных искателей приключений. Среди них попадались и торговцы, и золотоискатели, и охотники за слоновьими бивнями, и странствующие миссионеры.

В 1830 году в ходе своего знаменитого путешествия к истокам Лимпопо Хьюм забрался далеко на север. Он стал первым белым человеком, побывавшим на реке Маклутси. На обратном пути он сделал остановку на месте будущей столицы, Претории. Отсюда Хьюм направился сначала в Мосегу, а затем в Куруман, где основал факторию. Это путешествие стало одним из самых масштабных исследований центральной части Южной Африки. Никто до Хьюма не обследовал северные берега Лимпопо. Да и впоследствии белые люди долго туда не захаживали. Лишь четырнадцать или пятнадцать лет спустя там появились Гордон-Каммингс и другие торговцы.

В свое время Дэвид Хьюм был очень известной личностью. Его имя неоднократно поминается на страницах книги «Записки о матабеле Роберта Моффата». Читатели, наверное, помнят романтическую историю появления на свет этой книги — в 1941 году она неожиданно обнаружилась в старом сундуке на одной из капских ферм! Хьюм был первым белым человеком, в 1833 году появившимся на территории Бамангвато (нынешнего протектората Бечуаналенд). Наверное, поэтому невозможно без восхищения смотреть на картину Бейнса, где Хьюм изображен рядом со своим видавшим виды вагоном, доверху нагруженным слоновой костью, шкурами птиц и зверей. Мы отдаем должное не только Дэвиду Хьюму, но и всем отважным охотникам и первопроходцам, которые проложили путь в центральные области континента.

Мне показали старый дом в Грейамстауне, где девяносто лет назад проживал епископ Рикарде. Дом и сам по себе является музейной редкостью. Особое впечатление на меня произвела библиотека — комната, от пола до потолка уставленная книжными полками с уникальными изданиями восемнадцатого и девятнадцатого веков. Здесь все осталось как при жизни епископа. Кажется, будто дух его по-прежнему витает в этих стенах. Во всяком случае я не рискнул усесться в старое кресло с подлокотниками — из опасения, что хозяин появится и выставит меня вон.

Мне также продемонстрировали оправленный в рамку фрагмент оконного стекла, на котором епископ нацарапал собственные инициалы и сопроводил их следующей надписью: «Инициалы преподобного Джеймса Дэвида Рикардса. Вырезаны при помощи первого алмаза, найденного на территории Южной Африки. 1867 г.».

Речь идет о том самом камне, который породил и Кимберли, и Большую Дыру, и многие драматические перипетии алмазной лихорадки. Он был найден на берегах Оранжевой реки в районе Хоуптауна. Местный фермер по имени ван Никерк находился в гостях у своих соседей, когда заметил, что хозяйский ребенок играет с каким-то любопытным камешком. Ван Никерк попросил мать ребенка продать ему камень, на что женщина ответила: «Господь с вами! Это же просто галька, она ничего не стоит. Забирайте задаром, коли она вам так уж понравилась». От ван Никерка камень перешел к торговцу Джону О’Рэйли, который решил подвергнуть его экспертизе. В то время самым авторитетным специалистом в области геологии считался доктор Атерстоун из Грейамстауна, так что О’Рэйли к нему и отправился. Доктор исследовал камень и объявил, что это алмаз; в Грейамстауне епископ нацарапал свои инициалы на стекле; и, таким образом, была подготовлена почва для рождения новой Южной Африки. Оставим епископа развлекаться с оконным стеклом, а сами окинем взглядом мир, где на тот момент уже жили два человека — два болезненных инвалида, — которым в будущем предстояло сыграть важную роль в истории Капа. Один из них был 14 — летним сыном протестантского священника — мечтательного вида пареньком, учившемся в Бишопс-Стортфорд-колледже. Вы, наверное, уже догадались, что речь идет о Сесиле Родсе. Второй же — 42-летний мужчина по имени Пауль Крюгер — совсем недавно сломал левую ногу, когда его повозка перевернулась, угодив колесом в высохшую канаву.

В «Грейамстаун джорнэл» я прочитал любопытную историю, которая может служить, так сказать, приложением к рассказу о южноафриканских алмазах. Когда в Лондоне прослышали о находке ван Никерка, некий предприимчивый джентльмен по имени Гарри Эмануэль командировал в Южную Африку собственного геолога. Мистеру Грегори предписывалось разведать тамошние земли на предмет возможного содержания алмазов. Грегори провел исследование и пришел к замечательному выводу: «Алмазов на Капе нет и быть не может!» В отношении уже найденных камней он объявил, что, скорее всего, их случайно уронили страусы. Либо же, как вариант, специально подбросили, чтобы повысить цену на землю!