Галина Шевцова - Япония. В краю маяков и храмов

Заодно мы посетили еще храм Судзумуси (храм Сверчка), он недалеко от виллы был. И не пожалели. В храме Судзумуси исполняются желания. Происходит это так: всех посетителей рассаживают за столами в большом зале. У стены стоят аквариумы со сверчками. На столиках — чай и сладости. Потом выходит монах с приятной наружностью и голосом торгового агента и начинает рекламировать карточки для исполнения желаний по 300 иен (примерно 3 доллара) за штуку и объяснять, как ими пользоваться: «Например, если вы хотите выйти замуж, а у вас еще и воздыхателя нету, не надо просить — хочу выйти замуж. Сначала надо просить — пусть у меня воздыхатель появится. А уж потом, когда появится, приходите и просите — хочу выйти за него замуж!» Чувствуете политику святейшей торговли? Еще в этом храме растет бамбук с квадратными и треугольными стволами. Углы, конечно, не острые, а закругленные. Но все равно я что-то не верю, что он вырос так сам по себе, наверняка его в детстве в формочку закрывали. Рядом с храмом была и настоящая дикая бамбуковая роща. От ветра она вся шелестела и скрипела, совсем как камыш. Только размеры у нее совсем другие, поэтому и шелест соответствующий. Мы с Сашей зашли в эту рощу. Изнутри шелест вообще неимоверный. Там валялись срезанные кем-то ростки. Пришлось их съесть, чтоб добро не пропадало. Вкусно, только немного рот обжигает. Внутри по форме они похожи на сердцевину закрученной ракушки [31] Мы тогда еще не знали, что эти ростки сырыми не едят. А зря! Наверное, надо быть такими как мы — почти младенцами в незнакомом мире, чтобы сподобиться их попробовать и выяснить, что это жутко вкусно! .

В окруженном галерейками садике храма Мацуо среди песчаных дорожек свиваются ручейки, торчат высокие камни, цветут кусты: это «цуцудзи», азалии. Рядом — озеро с торчащими клыками голых черных камней. И еще — большая каменная черепаха-источник. На ворота вешают деревянные ложечки с желаниями. На одной написано: «Хочу стать лучшим в Японии стрелком из лука». Есть в округе и разбитые храмы. Может быть, они самые интересные. Людей вроде нет, но… Дырки в стенах. Солнце на дорожках с вывороченными камнями. И как будто откуда-то кто-то смотрит… А кто, что? Так, наверное, и рождаются здесь сказки о призраках.

Теплынь. На берегу речки Кацурагава — сорняки по колено. Пырей, тимофеевка, травяные колоски, как нельзя более подходящие для старого детского курино-петушиного гадания:

— Скажи, петух или курица?

— М-м-м… Курица…

Сашка делает «вжик» рукой по травинке:

— Это кто, курица, наверное, или молодой петушок?..

— Ну я не знаю, сама смотри, я же тут лицо заинтересованное.

Запах придавленного травяного сока. Речной запах и сама речка. Трава заслоняет небо, если в ней валяться, заложив ногу за ногу, головой на Сашкином пузе. «Меня нашли в четверг на минном поле» — цитата из Дольского зачем-то всплывает в памяти, как нечто относящееся к этому месту и времени. Но как неуместен Дольский тут, на окраине Киото, у речки Кацурагава. Подними голову, и станет ясно — мы не дома. Это… Как неуместен здесь Дольский. Или уместен? И запах пырея и речной воды вовсе не запах дома, а запах всей земли, тоже дома в каком-то смысле. А над землей — небо. Оно сшивает все отдаленные берега в одно целое. Ведь небо — везде одно.

А еще мы Сашкой посетили замок Нидзё-дзё. Это была когда-то резиденция Токугава Иэясу. Правда, он в ней не жил, а императора в гостях принимал. Парадные апартаменты, так сказать.

Пробрались мы в замок с трудом. Он в пять закрывается, а билеты продают до четырех. Мы пришли ровно в четыре и взяли последние билеты. Нидзё-дзё вовсе не похож на традиционный вариант японского замка. У него нет донжона, и стоит он не на холме, как обычно, а посреди Киото, на ровном месте и окружен мощной белой, наклоненной внутрь стеной со ступенчатыми башнями по углам. Ров с водой. А за стеной — обычные японские деревянные дворцы и садики. А потом еще одно кольцо — ров-стена. И внутри — опять дворцы. Эти странные визуальные наложения стен, мостов и воды очень интересно смотрятся. Особенно со сторожевых площадок.

Главная достопримечательность — дворец Ни-но-мару — лабиринты пустых, пахнущих деревом и соломой помещений, с клетчато-бумажными стенками, перегородками, бумажными светильниками и с манекенами в старинных кимоно. И непременно — с татами и блестящими полированными досками пола. И везде надо снимать ботинки. Когда идешь босиком по татами или доскам, приходит странное чувство. Ногам слишком гладко, скользко и щекотно. Скорее неприятно, неуверенно как-то. Но если пол рифленый, тогда даже хорошо: можно пошаркать и почесать подошвы. Класс!

В полпятого мы угнездились с Сашкой на дворцовой веранде с рисовыми колобками о-нигири. Тут-то и стали объявлять по радио, что пора, мол, к выходу. Мы покряхтели и пошли. На полпути выяснилось, что «слона-то я и не приметил» — мы, оказывается, еще не ходили в квадрат внутренней территории за вторым кольцом стен. И мы помчались. Кажется, таких же, как я и Сашка, идиотов было немало. Но мы все же были самыми идиотскими идиотками. В конце концов, минут через сорок, мы, гордые и непобежденные, успевшие засунуть нос во все щели, были выпровожены из замка самыми последними с помощью компании сторожей. До того нам удавалось успешно водить последних за нос на полутемных замковых тропинках, хотя они и имели мерзкую особенность бесшумно и грозно возникать из кустов в самом неподходящем месте. Просто не сторожа, а назгулы какие-то…

5 мая, в День мальчиков, на шесты возле домов, где есть мальчишки, цепляют длинных бумажных карпов. Карпы в форме труб — ветер сквозь них протекает и шевелит, вроде бы рыба плывет. Карп — символ удачи для мальчиков. Потому что эта рыба считается самой сильной — она всегда плывет в реке против течения. Говорят, что самый первый в косяке карп, бывает, превращается в дракона. А карпы тут, кстати, не серые, а разноцветные, яркие — красные, белые, желтые и пятнистые! А в храме Камигамо-дзиндзя в этот день проходят соревнования конных лучников. Но я это зрелище прошляпила. В следующем году надо бы постараться туда попасть. А пока я поехала в Камигамо просто так — ко всему, это еще и известный памятник архитектуры. Там везде ручейки, туман над воротами, красные стены и зеленые листья. Крыши из толстых слоев сосновой коры. Как чешуйчатый слоеный пирог, украшенный мхом, травой и ягодами. На дощечках-эма изображены лошади и всадники. Это логично — ведь изначально «эма» значит «картинка с лошадью». Но тут это, наверное, не поэтому, а как напоминание про лошадиный турнир в День мальчиков.

Вокруг храма тоже ручьи и речушки. Дети шлепают в них по колено, что-то откапывают, играют, вода серебрится чешуйчатой рябью…