Марек Малятынский - В тени Канченджанги

— Могу дать тебе соду, будешь распускать ее в чай ной ложке и пить утром и вечером, — заключил он.

Почему он упорствует, не желая дать мне настоящего лекарства? Я обозлился на него, мне казалось, он пренебрегает моей болезнью, а меня самого считает истериком.

После завтрака мы связались с лагерем III. Вальдек сообщил, что ночью снова выпало сантиметров на пятнадцать снега. С утра погода была хорошая, а сейчас тучи и возможны новые осадки. Он просил еще, чтобы шерпы, когда вновь отправятся наверх, захватили его пуховые штаны, титановые кошки и несколько катушек кинопленки.

А на базе сквозь туман просвечивало солнце. Мы еще пребывали под впечатлением разговора, когда Петр созвал всех на кухню на «военный совет». Завтра должна была выйти его группа — Мацек и Рубинек, а днем позже — Весек, Юзек, я и Анджей Петрашек, последний в качестве опекуна выздоравливающих. Цель — выход на перевал и начало действий выше него.

Подготовка к операции захватила всех. Парни мылись, некоторых осматривал врач. Весек и я отбирали продукты на складе — лучшие предназначались как рацион для штурмующих. Мацек мастерил лестницу из спусковой верёвки и деревянных реек. Потом они готовили собственные вещи для завтрашнего похода, а мы занялись чтением.

На базе преобладало настроение сосредоточенности перед новой операцией, смешанное с неверием в успех и мечтами о возвращении. Трудные условия, неблагодарная и безрезультатная работа наверху, сомнения в смысле наших действий — вероятно, это заставило нас несколько идеализировать все, что было связано с родиной. Все тамошние, даже незначительные, удачи и радости казались теперь исполненными смысла и значения. Как хорошо, что каждого из нас ждет там силе облюбованное место.

Туман тем временем рассеялся, над нами белым плюмажем снега дымил Кангбахен. Это продолжалось недолго, опять наползли тучи, повалил снег.

— Внизу тоже должен идти снег, — нахмурился Рубинек. — Только бы не наступила долговременная смена погоды! Ведь утром надо отправляться в путь! Надежды на удачу мало, но вопрос пока не предрешен. На этот раз необходимо потрудиться наверху достаточно долго, возможно, до самого штурма вершины. Только бы здоровье не подкачало! Посмотри, большинство кашляют, хрипят или схватили насморк. А тут еще и погода. Увы, в Гималаях погода — это лотерея. Близится пора муссонов, времени в обрез!

В базовом лагере с полудня непрерывно шел снег. И все-таки группа Петра готовилась к выходу. Наперекор всему — мерзкой погоде, плохому самочувствию и далеко не лучшему настроению.

Из вчерашнего разговора с лагерем у перевала мы узнали, что и там не переставая валит снег, снежный слой достиг уже полуметровой толщины и начинают срываться лавины. Вальдек и Соболь явно пали духом и готовились к спуску.

Они намеревались отправиться рано утром, пока не греет солнце, снег смерзшийся и не угрожают лавины. Чем раньше выйти, тем менее вероятно, что обратный путь будет отрезан.

Мы на всякий случай договорились о связи на семь утра. Уже известно было, что группа Петра дождется возвращения Вальдека и Соболя на базу.

Утром они подтвердили, что спускаются, а позже мы увидели две крошечные фигурки на фоне потрескавшихся сераков.

Мы стояли возле кухни на возвышении морены, когда они сходили по нагромождениям ледопада, а потом то появлялись, то исчезали на выступах ледника.

Ледопад, стены Кангбахена, поверхность ледника, окрестные склоны — все покрывал свежий снег. На склонах Белой Волны виднелись лавинные впадины. Даже скальная грань нашей горы казалась посеребренной. За последние дни должно было выпасть порядочно снега. Облачность была низкая, над долиной плыли гонимые ветром темные тучи, сквозь них время от времени пробивалось солнце.

К половине одиннадцатого они добрались до базового лагеря. Таши уже поджидал их на кухне с чаем. На их лицах, покрытых густой щетиной и посеревших от усталости, отражалось облегчение, радость, но кроме этого… что-то еще. Сосредоточенность или тревога? Жадно выпив чай, они сбросили рюкзаки, а мы, не давая им передохнуть, нетерпеливо засыпали их вопросами.

— Это чудо, что мы спустились, — Соболь удивленно пока чал головой, словно бы еще не доверяя тому, что он среди своих.

— ?!.

— Дорога через ледопад начисто уничтожена из-за обвала сераков. Там уже не пройти, — процедил Вальдек мрачную новость, — сераки перевернулись… Это наверняка не лавины… Вся система сераков под «единицей» рухнула, они опрокинулись, как спичечные коробки, словно там произошло землетрясение. Страховочные перила сорваны, открылись новые трещины, весь склон усыпан осколками льда… Только провидение, видимо, о нас позаботилось: это чудо, что там в этот момент никого не оказалось!..

Мы были убиты. Целые недели тяжкого труда пошли насмарку. Оставалась, правда, дорога югославов, но начинать ее теперь, когда домуссонный период подходит к концу и работа экспедиции завершается, — не бессмысленно ли это? Недели через три, не позже, начнутся снегопады, нескончаемые снегопады, небо станет темным, массы снега будут расти, и нам не только не подняться вверх — может случиться, что мы окажемся здесь абсолютно отрезанными. В лучшем случае нас ждет возвращение под мокрым, беспрерывно сыплющимся снегом, а в долинах — под проливным дождем.

А может, попытаться еще раз одолеть ледопад? Сделать хотя бы одну попытку?

— Ты считаешь, по ледопаду теперь действительно не пройти? — негромко обратился я к Весеку. — Ведь какие только обрывы не преодолеваются!

— Братец! — Вальдек должен был услышать мой вопрос. — Почему ты это го-во-ришь? Ведь тебя там не было! Не веришь мне, спроси у Соболя! Дорога непроходима. — Он разволновался не на шутку. — Единственная возможность — попытаться пройти маршрутом югославов!

На этом и порешили. Мы еще долго говорили, вялость и подавленность последних дней миновали. Рассказы наших коллег явились для нас хорошей встряской.

— Панове! Необходимо, чтобы кто-нибудь еще сегодня отправился на разведку и присмотрел выход с ледника на боковую морену у склонов Рамтанга, — принял Петр решение. — Надо проверить, не сыплется ли там сверху!

— А лагерь номер один? — спросил Юзек.

— Придется его ликвидировать, а палатки перебросить выше. Пусть шерпы пойдут и свернут их.

Днем на разведку двинулись Войтек Бранский и Шимек Вдовяк, а к «единице» — тройка шерпов.

Я вслед за Вальдеком влез в палатку, когда он, сбросив мокрые брюки и носки, натягивал сухую одежду.

— Ну, братец, вот это был спуск! Всю дорогу душа в пятках! Да вдобавок боязнь, как бы на сераках не настигло нас солнце!

Позже Вальдек рассказывал: