Борис Норд - Флейта бодрости

Радужные круги не обманули Журавлева: ветер полоснул вскоре после того как, обогнув мыс Лилье, ледокол вышел из Белужьей губы океана.

Чашки, чайники и тарелки, как живые, помчались по столу. Превращенные в груду осколков, они игриво бегали за скамейкой от борта. Сквозь закрытые иллюминаторы [38] Иллюминаторы — круглые окна в бортах корабля. с шипением брызгали струи ударяющихся в них валов. Волны дубинами били о борт. Началась бортовая качка. Выброшенный одним из ударов с верней койки, Африкан Земский кинулся ловить медные чайники, игравшие в пятнашки со скамейкой.

— Вот весело-то, — сердито топорщил он серебро своих бакенбард.

Едва Африкан настигал медные чайники, — палуба кренилась и, весело подпрыгивая, они удирали в противоположный угол. Такая игра продолжалась около получаса. Привязав, наконец, чайники к железному столбу посреди стола, Африкан залез на нару. Его лоб покрывала мелкая испарина: штормовые пятнашки — невеселая игра.

Африкан Земский плавает путями Баренца. Африкан Земский — „полярный плотник“. Есть и такие. Его топор стучал во всех становищах Новой Земли. На борту уходящего в первый рейс на остров ледокола вы непременно увидите худенького старика с седыми бакенбардами. Это — Африкан Земский. Ему 60 лет. Но когда инженер Ильяшевич, строивший дома для Франца-Иосифа, спросил: — „поедешь на Архипелаг“? — Африкан ответил:

— Топору Африкана все равно, где работать. Африкану — тоже. Африкан — плотник.

— Сейгод на Франца и Северную съезжу. Так. В будущем году — на Мыс Желания. Убеко там рацию [39] Убеко — управление по обеспечению безопасности кораблевождения в морях. Рация — сокращенное название радиостанции. ставит.

Африкан Земский — полярный плотник.

Туман, туман.

— Якорь ест грунт. [40] „Якорь ест грунт“ — якорь задевает дно.

Монотонный крик этот доносится время от времени до спардека сквозь туман. Только он — этот крик — говорит, что на баке стоит вахтенный матрос. Вахтенный „слушает“ якорь. Грохот якоря дает знать, что здесь мелко. Вблизи — берега. Мы идем со спущенным якорем, — в тумане легко напороться на подводные скалы.

Сейчас якорь „слушает“ молодой краснофлотец Паша Петров. Он выдвинут в полярную экспедицию комсомольцами Балтфлота. С широких полей его зюйд-вестки, как с крыши, хлещет вода. „Седов“ принимает волну.

Нос ледокола поминутно зарывается в валах. Через каждые две-три минуты добрых два десятка бочек тяжелой зеленой воды, обрушившись на бок, вскипают пеной вокруг Петрова. „Седов“ поднимается на дыбы, срезанный гребень волны водопадами срывается с бортов. Но в следующее мгновение палуба бака вновь уходит из под ног. Петров хватается за борт.

Бешеная слюна стремительно надвигающейся живой зеленой стены виснет всего в десяти саженях.

— О, чорт, — шумно, как морж, вздыхает Петров, выплевывая горькую морскую воду: — Ну и вахта!

Нелегко „слушать“ море Баренца.

— На горизонте судно!

Это было у Мыса Желания, — самого северного мыса Новой Земли. Красивая и небольшая двухмачтовая шхуна ныряла в зеленых валах.

— Да это „Персей“, — узнает матрос Козырев.

Он плавал раньше на нем.

Предстоит интересная морская встреча. „Персей“ — первое советское судно, вышедшее в Арктику. Это было в 1919 году. Был голод. Страну Советов раздирали войска интервентов. Несмотря на это, „Персей“, по специальному приказанию Ленина, вышел в Ледовитый океан.

Сейчас „Персей“ изучает морские глубины с целью узнать причины движения миллионных стай трески из одного конца Баренцова моря в другой.

— Куда идете? — кричит в рупор вахтенный штурман.

— До кромки льдов, вдоль них пойдем к Шпицбергену, — отвечает в упор капитан „Персея“. Изучаем причины миграции [41] Миграция — так называют в биологии переселения, перекочевки животных из одной географической области в другую. пикши и трески.

Нырявшие в волнах сувоя у Канинского полуострова, траулеры должны заранее знать, где в этом году можно взять хороший улов. Я ездил на шлюпке на остановившийся рядом „Персей“. „Персей“ вооружен множеством остроумных приборов для изучения моря.

При мне на „Персее“ вытащили из глубины моря особо приспособленным тралом массу интересных морских животных.

Чего только тут не было!

Кусочки желтого мха — мшанки. Серо-зеленые колючие шары — морские ежики, черные морские огурцы-голотурии. Красные и желтые морские звезды. Маленькие осьминоги двигали своими щупальцами. Осьминогов окружали прозрачные разноцветные медузы. Со дна тралового мешка вывалилась груда мелких рачков и других существ. Выпало несколько „морских ангелочков“ с похожими на крылья отросточками на спинах длинного тельца. Рядом шевелились мохнатыми ножками умирающие офиурии или, как их называют, змеезвезды.

Морская фауна.

Вахтенный штурман „Персея“ потянул ручку сирены — пронесся пронзительный свистящий хрип. „Персей“ прощался с „Седовым“.

Спустившись по штормтрапу, мы сели в шлюпку.

— Счастливого пути на Шпицберген, — взмахнул кепи Козырев своим старым товарищам.

Протяжно гудя, „Персей“ повернулся к „Седову“ кормой.

— Счастливого пути, следопыты морских глубин!

— Сча-стли-вого!…

Найдите подводные пути трески и пикши! Советская страна должна знать все тайны моря Баренца…

Человеку море нужно, — самый дешевый путь. Человек берет из моря колоссальное количество пищи. Получаемая от моря прибыль прямо пропорциональна знаниям о нем.

Море Баренца занимает площадь в 1360000 квадратных километров. Средняя глубина моря — 200 метров. Глубины свыше 400 метров занимают только три процента поверхности моря. На востоке море Баренца омывает берега Новой Земли, на западе — берега Шпицбергена, на юге прибой его плещется о скалы Канина, Мурмана и Норвегии.

Половину Баренцова моря занимают плавучие льды.

В очень редкие годы они исчезают совсем. Север Баренцова моря и в самое теплое время года загроможден ледяными полями в сотни километров длины.

На юго-западе море, благодаря теплому течению Гольфштрема, бывает свободно от льдов. Разрежены ледяные поля также на юго-востоке его, куда доходят теплые струи новоземельской ветви Гольфштрема.