Арнольд Якоби - Сеньор Кон-Тики

— Мой аку-аку верно сказал! Он сказал «кон плюма» — и это написано «кон плюма», пером!

Пасхальцы оторопели.

— Какой у тебя могущественный аку-аку! — с трудом вымолвил Атан.

Они обменялись еще несколькими репликами, и сеньор Кон-Тики получил корзину и книгу с письменами. Потом все вместе закрепили свое братство бутылкой красного вина, изображающего кровь побратимов.

…Прошло полгода, настала пора собираться в путь. Ведь экспедиции еще предстояло побывать на остальных островах Полинезии, где встречаются каменные скульптуры.

Пасхальцы пришли проводить белый траулер, и среди них стоял патер Себастиан. Он очень много сделал для экспедиции. Отмечая вклад патера Себастиана во имя науки и человечности, норвежский король наградил его впоследствии орденом Св. Улава. А Тур перевел ему деньги на постройку новой церкви.

В числе объектов экспедиции были Питкэрн, Раиваваэ и два острова в Маркизском архипелаге — единственные, кроме Пасхи, острова Полинезии, где воздвигались монументальные статуи. Это очень показательно, что каменные исполины известны лишь на пяти островах, расположенных на восточной окраине Полинезии и, так сказать, смотрящих на Южную Америку. Раскопки на этих островах с последующей радиоуглеродной датировкой показали, что статуи раннего периода острова Пасхи, ближе всех расположенного к Южной Америке, на сотни лет старше остальных.

На обитаемых островах врач экспедиции Эмиль Ессинг брал кровь у наиболее чистокровных полинезийцев, чтобы ее потом подвергли анализу в специальной лаборатории в Австралии. Еще никто не привозил свежей крови из Восточной Полинезии, а для специалистов по физической антропологии очень важно знать все местные группы крови, так как они наследуются и подчиняются закону Менделя, тогда как изделия искусства и бытовые предметы могут быть плодом независимого развития.

На гористом острове Рапа-Ити экспедиция раскопала причудливую вершину, которая оказалась заросшим укрепленным селением с могучими каменными стенами и террасами. Это было самое большое искусственное сооружение, найденное на островах Тихого океана.

И когда экспедиционное судно после года полевых работ вернулось из Тихого океана, Тур и его товарищи были вправе гордиться тем, что успешно завершили первые стратиграфические раскопки в Восточной Полинезии, если не считать Гавайский архипелаг. Радиоуглеродная датировка археологических находок показала, что в Восточной Полинезии, то есть на ближайших к Южной Америке островах, люди жили по меньшей мере на тысячу лет раньше, чем считали ученые.

На пути домой из Полинезии Тур был вынужден покинуть экспедиционное судно в Панамском канале. Вместе с Ивон и маленькой Аннет он вылетел самолетом в Копенгаген, где открывался XXXII Международный конгресс американистов.

Среди первых, кто встретил его в Европе, были репортеры. Они сообщили Туру, что его критиковали английские и норвежские газеты — дескать он необоснованно приписал себе честь открытия: как передвигали и устанавливали пасхальские изваяния. Печать поместила короткое сообщение с острова о приемах, которые показал ученым бургомистр. Старший этнограф Британского музея мистер Адриан Дигби сразу выступил с протестом в лондонском «Таймсе». Он заявил, что метод бургомистра был открыт и описан еще экспедицией Раутледж в 1919 году. Теперь репортеры просили Хейердала прокомментировать этот протест.

Тур очень высоко ценил работу Кэтрин Раутледж, ее книга была у него с собой, и он открыл страницу, где написано: «Итак, мы не нашли ни одной статуи, о которой можно сказать, что она находилась в стадии перемещения, и способ транспортировки остается загадкой». Об установке изваяний Раутледж писала, что их, вероятно, «втаскивали на земляную насыпь, которая была выше пьедестала, потом опускали на пьедестал». Всякому очевидно, что это совсем не похоже на способ постепенного подмащивания, который показали Хейердалу пасхальцы. И когда Тур встретил в Копенгагене Дигби, тот первым признал свою ошибку и попросил извинить его. Впоследствии он оказал Хейердалу всемерную помощь, когда Тур приехал в Лондон изучать замечательную коллекцию пасхальского материала, хранящуюся в Британском музее.

На Копенгагенском конгрессе Тура ожидали еще два сюрприза. Его старый противник П. Риве предложил доклад на коварную тему «Белокожие индейцы в Америке», и все ждали, что он станет опровергать мнение Тура, что в Новом Свете до прибытия европейцев в самом деле были «белые бородатые» люди, О которых говорят легенды. Тур сел в первом ряду и приготовился отстаивать свой взгляд. Риве заметил его, лукаво улыбнулся и, ко всеобщему удивлению, для начала зачитал доводы Хейердала из труда «Американские индейцы в Тихом океане». А дальше весь доклад свелся к обзору конкретных свидетельств того, что первые европейцы, прибывшие в Америку, в самом деле наблюдали в разных частях Нового Света светлокожих бородатых индейцев.

В программе конгресса значилось новое имя. Доктор Т. Бартель, немецкий этнограф и специалист по расшифровке, выступил с сенсационным заявлением, что прочел пасхальские письмена ронго-ронго. До сих пор эти письмена упорно не поддавались расшифровке; Альфред Метро даже заявил, что это, строго говоря, и не письменность. И вот теперь Бартель говорит, будто проблема решена и он читает, что написано на дощечках. Еще больше удивился Тур, когда Бартель заявил, что из текстов ронго-ронго явствует, будто первые поселенцы прибыли на остров Пасхи около 1400 года, вероятно с острова Раиатеа, лежащего неподалеку от Таити. И выходит, заявлял Бартель, что дощечки опровергают теорию Хейердала.

Два русских этнографа доктор Ю. В. Кнорозов и Н. А. Бутинов возразили докладчику. Они работали над тем же материалом ронго-ронго и пришли К совсем другим выводам.

Взяв слово, Тур сообщил, что археологи, участники только что завершенной экспедиции на остров Пасхи, нашли свидетельства того, что освоение острова началось по меньшей мере за тысячу лет до века, названного докладчиком. Экспедиция побывала также на Раиатеа и не обнаружила никаких признаков миграции с этого острова на Пасху. Бартель явно не ожидал увидеть в Копенгагене Хейердала, и в ответ сказал лишь, что не является археологом и не может обсуждать этот вопрос. Ему известно только то, что он «прочел» на ранее нерасшифрованных дощечках. Бартель обещал вскоре опубликовать текст своего перевода.

Утверждение Бартеля, якобы он истолковал пасхальские тексты и они опровергают теорию Хейердала, обошло мировую печать. После Копенгагенского конгресса он поехал в Осло, где в качестве гостя Тура Хейердала смог ознакомиться с тетрадями, полученными Туром от Хуана Хаоа и других пасхальцев. Эти материалы так его увлекли, что он решил с первым же рейсом чилийского корабля отправиться на остров, надеясь найти еще новые образцы текстов. Но сперва он все-таки написал большую статью для «Сайентифик Эмерикен», что письменность ронго-ронго им расшифрована и тексты «решительно опровергают» теорию Хейердала о миграции из Перу. Правда, примеры перевода по-прежнему отсутствовали. «Гамбургский университет готовит к печати полный отчет о моем переводе дощечек», писал он. А когда наконец появилась гамбургская публикация, читатель увидел внушительный свод таблиц и каталогов с письменами, буквами и цифрами — и никаких намеков на перевод хотя бы одной дощечки.