Эмиль Брагинский - Солнце в декабре

В середине ночи как будто кто-то приподнял дома за шиворот и хорошенько встряхнул. Дома здесь, между прочим, довольно тяжелые; это — современный многоэтажный город, есть и высотные здания в 26 этажей.

В доме, где обитают сотрудники нашего торгпредства, кто в чем спал, так в том и выскочил на лестничную площадку.

Только одна молодая женщина вела себя храбро. Ее маленькая девочка проснулась и спросила испуганно:

— Мама, кто это трясет мою кроватку?

— Спи, доченька, спи! — ответила мама. — Это землетрясение!

Шутки шутками, а Бомбей действительно немножко встряхнуло, однако при этом никто не погиб. Вот небольшой городок Койнанагар пострадал сильно. Там жертвы были и серьезные разрушения. И выбыла из строя электростанция, которая снабжала Бомбей электроэнергией.

Поэтому вечерами город не освещался. Не знаю, из каких источников, но небольшие дозы электричества с промежутками подавали в дома — час погорят лампочки и снова погаснут. Значит, район отключили и энергию передали в другой. Остановилось много промышленных предприятий, в газете было сказано — 69, и хозяева отказались платить рабочим за простой. Это уже беда!

Замер порт! Изредка тревожно гудели сирены, беспомощно повисли в воздухе стрелы кранов.

Газеты сообщали, что на электростанции полным ходом идут восстановительные работы, но они не сообщали главного — через сколько дней электростанцию восстановят.

Следующей ночью Бомбей снова тряхнуло, правда, уже не так сильно. От толчка у меня в номере завертелся под потолком вентилятор…

Днем мы начали смотреть превосходную картину «Индия-67» молодого режиссера Сукдэва. Это документальная, остросовременная лента, живая и темпераментная. Ни одного пустого кадра, ни одной проходной сцены, ни одной банальности. Как вдруг где-то на середине картины экран погас. Запомнился последний увиденный кадр: на общественной уборной реклама фильма с Лоллобриджидой… Мы долго ждали, однако электричества не дали и досмотреть картину до конца не удалось. С просмотра надо было ехать на встречу с драматургами. Машина влилась в мощный уличный поток. Это было странное зрелище: тысячи машин на темных улицах и единственный источник света — свет автомобильных фар. Они на мгновенье освещали темные ресторанчики и грустные фигуры хозяев у $хода, регулировщиков в шортах и коротеньких рубашечках, на которые были нацеплены уздечки из тоненьких ремешков.

Встречу с драматургами назначили в театре. Мы собрались за сценой в одной из служебных комнат, с нами не было, к сожалению, заболевшего Кришан Чандра. Создавалось впечатление, что мы вернулись в XIX век. В подсвечниках оплывали свечи, и тень от их пламени пританцовывала на стене. Мы разговаривали долго, часа полтора, может быть, два. Потом вдруг вспыхнул электрический свет, огоньки свечей оказались в нем прозрачно-светлыми и беззащитными. Сначала мы даже не поняли, что произошло, а потом заторопились в зрительный зал. Актеры хотели сыграть нам отрывок из готовящегося спектакля.

Это была пьеса Виджая Тендулкара. Герой ее — обыкновенный клерк — вдруг обнаружил в себе удивительную способность летать. Представьте себе, без всяких летательных аппаратов или сложных приспособлений просто мог подниматься в воздух и летать. И клерк решил: раз он обладает столь удивительной способностью, он теперь послужит людям, попытается совершить что-то нужное и полезное им. Однако ничего хорошего клерку сделать не удалось. Его собственная семья попыталась извлечь из неожиданного события элементарную коммерческую выгоду. И тогда маленький летун махнул на все рукой и улетел в неизвестном направлении…

Таково было содержание очаровательной иронической комедии, которую ставил Арвинд Дешпанде на языке маратхи в профессиональном театре. Главную роль играл Ганеша Соланки, комик чаплинского толка, умевший вызвать у зрителя не только смех, но и слезы. Общеизвестно, что смешное и грустное бродят рядом, но совместить это в искусстве дано не каждому.

Мы успели увидеть первый акт. Как только он закончился, свет снова погас и мы уехали из театра, завершив, увы, на этом наше конкретное знакомство с маратхской драматургией.

На следующий вечер мы были приглашены к Радж Капуру на день рождения. Советскому читателю не нужно объяснять, кто такой Радж Капур. Его популярность в нашей стране поразительна. По-моему, «Бродягу» посмотрело все население от мала до велика. Успех Капура определялся не только талантом актера и режиссера, но и тем интересом ко всему индийскому, который живет в советском народе. Фильм Капура был в СССР одним из первых индийских фильмов. Скорее всего поэтому, он от начала и до конца воспринимался как жизненная правда. Но главное, этого у Капура не отнимешь, актер человечен, умеет соединять смешное с трогательным и грустным.

В тот вечер в отеле света не было. Мой галстук оказался изрядно мятым, мне его погладили в нашем консульстве. В галстуке и в пиджаке я почувствовал себя погибающим: в девятом часу температура была… плюс тридцать два! Немного примирило меня то, что все мужчины, а их в загородном доме Капура собралось немало, были втиснуты в белые рубашки и темные пиджаки. Лишь один гость был в светло-кремовой рубахе. Он возвышался над всеми в буквальном смысле слова. Я узнал его по фотографиям. Это был выдающийся кинорежиссер Сатьяджит Рэй. Он прилетел из Калькутты поздравить Капура. Так волею случая я познакомился с Рэем. И общался с ним без переводчика, он понял меня, я понял его, во всяком случае, мне так показалось… В разговоре выяснилось — у Рэя зреет желание вместе с советскими кинематографистами снять картину о русском человеке Лебедеве, который еще в конце XVIII века основал в Калькутте театр.

И в творческих планах Капура тоже есть мысль поработать с советскими артистами, он собирается занять наших актеров цирка в своей картине «Судьба клоуна».

На дне рождения было три Радж Капура. Отец именинника — известный актер Притхвирадж Капур, сам именинник и его юный сын, пока еще просто Радж Капур. В иллюминированном саду горели разноцветные лампочки и ни разу не погасли. На эстраде танцевала звезда варьете, смотрели на нее звезды экрана, съехавшиеся со всей страны. На стене дома висел огромный «пермит», письменное разрешение на… спиртные напитки по случаю дня рождения. В Бомбее — строгий сухой закон и в отличие от Дели — без выходных дней. Есть даже такая должность — министр сухого закона.

Гости Капура вели себя, как все гости на всех днях рождения: ели, пели и веселились. Когда именинник резал огромный торт, а маленькая дочка помогала ему, все дружно пели: