Тур Хейердал - От «Кон-Тики» до «Ра»

Отчетливо определяется второе после деревянных конструкций слабое место «Ра». Речь идет о корме.

У древних египетских судов такого вида нос и корма изящной дугой загибались кверху. Но современные строители папирусных лодок, которые приехали в Египет строить «Ра» из района озера Чад в Центральной Африке, привыкли к конструкции с одним загнутым носом. Озерные волны не требуют высокой кормы, поэтому на Чаде у всех папирусных лодок корма плоская и широкая с прямым срезом. Наши лодочные мастера из племени будума, Мусса и Умар ни за что не хотели поднимать корму «Ра». Они твердили, что так не положено и у них ничего не получится. Они так упорно стояли на своем, что нашему чадскому переводчику Абдулаю пришлось на два дня приостановить работы, прежде чем ему удалось убедить их, что это можно сделать, ведь в Древнем Египте так строили!

В конце концов они уступили, но толщина снопов на корме уже была уменьшена настолько, что эти снопы теперь оказались ахиллесовой пятой, корма волочится словно хвост, хотя в остальном судно превосходно держится на воде. Будь у нас запас папируса, мы без особого труда подняли бы корму. Но из того, что было доставлено в Египет с озера Тана в Эфиопии почти все ушло на «Ра» и на маленькую копию лодки для музея в Каире. Поэтому мы пытаемся решить проблему, подтягивая корму веревками.

Нам удалось еще раз собрать по кускам три сломанных рулевых весла, и снова парус день и ночь упорно влечет нас на запад.

Настроение команды отличное, сотрудничество — лучшего не пожелаешь. Каждый член экипажа со своими специальными знаниями вносит свой вклад в повседневную работу. Наша обезьянка и утка чувствуют себя хорошо и постоянно нас развлекают.

Дельфины и киты подходят так близко, что пугают обезьянку. Она ловко лазает по веревкам, норовит шлепнуть рукой гребень волны и даже иногда купается: Вчера вечером, когда несколько человек из команды сидели на ушедшей под воду корме, где из моря торчит только вертикальный хвост, целая стая дельфинов играла по соседству, подходя так близко, что можно было их чуть не погладить. Всякие мелкие рыбешки сопровождают судно ради крошек с нашего стола.

На днях, когда мы обгоняли дрейфующее в море бревно (тоже курсом на Америку, но помедленнее), маленькая пестрая рыбка приметила нас, бросила бревно на произвол судьбы и устремилась к нам. Еще раз убедились, как быстро идем, хотя тащим на хвосте не одну тонну воды.

Когда редкое затишье позволяет нам или утке поплавать за бортом на страховочном конце, пестрая рыбка вместе с отрядом полосатых рыб-лоцманов доверчиво и бесстрашно подходит вплотную.

Прошло больше месяца как наше папирусное судно начало свой океанский рейс: Теория, будто морская вода опасна для папирусной лодки, будто папирус через две недели начнет гнить и разрушаться, оказалась чистой: фантазией. На самом деле, хотя папирус может загнить в стоячей воде, морская вода явно способствует его сохранности. Наши подводные осмотры по-прежнему показывают, что постоянно находящиеся в воде стебли выглядят как свежие, а их крепость и упругость намного возросли с 17 мая, когда «Ра» спустили на воду в порту Сафи.

Относительно сухой папирус палубы и надводного левого борта далеко не так прочен на излом, как папирус, пять недель мокнущий в морской воде. Как предполагалось, сухой папирус впитывает воду, пока не восстановит объем своего стебля или пока набухание не будет остановлено веревками, туго связывающими снопы.

Абсорбция компенсируется увеличением объема, дающим дополнительную подъемную силу, как это можно видеть на примере левого борта «Ра», который почти не сел по сравнению с первыми днями.

Как я уже сообщал, лишняя нагрузка, не возмещаемая подъемной силой, возникает за счет влаги, впитываемой выше ватерлинии под действием непрерывно обрушивающихся на лодку волн.

Возможно, вес «Ра» за счет впитываемой воды теперь увеличился с 12 до 60 тонн, но этот факт мало повлиял на плавучесть и стабильность нашего судна. Единственная серьезная проблема — слабая конструкция кормы, на которую без конца обрушиваются тонны воды. Нижние связки в кормовой части разбухли так, что почти не пропускают сверху воду, и прежде чем настигающие нас сзади волны скатятся за борт, они своим огромным весом успевают прогнуть гибкий папирус.

Доказательством того, что древние египтяне выходили на папирусных судах в открытое море, могут служить веревки, которые крепят мачту с одной стороны к носу и с двух сторон к бортам, к корме же веревка не протянута. В тихих водах было бы логично и естественно крепить мачту и к носу, И к корме, но на большой волне в океане такая оснастка привела бы к поломке мачты, когда нос и корма на гребне опустятся в разные стороны. Практический опыт показал нам, что по той же причине было бы опасно поднимать отяжелевшую корму веревкой, привязанной к матче. Корма должна сама держаться на воде, чтобы папирусное судно могло переваливать через волны, извиваясь словно морской змей.

Ни лабораторные опыты, ни теоретические расчеты не дали бы нам этих важных знаний. Единственным способом все это узнать был тот, который мы выбрали: опустить на воду настоящее папирусное судно в натуральную величину и испытать его в море. Достаточно одного такого эксперимента, чтобы выявить свои ошибки и просчеты и суметь в другой раз построить более совершенную лодку тех же размеров.

В Древнем Египте моряки и строители папирусных лодок опирались на опыт поколений и располагали неограниченными количествами папируса для строительства и починок. Мы располагали только немыми свидетельствами выполненных за тысячи лет до нашей эры погребальных моделей и росписей на гробницах фараонов. Конечно, технику строительства нам показали два представителя племени будума и их чадский переводчик — отличные мастера. Но их предкам, жившим на озере, незачем было делать задранную кверху корму, которая нужна в открытом океане. И хотя наши друзья будума уступили нашим просьбам, корма вышла далеко не такая толстая и прочная, как остальная лодка.

Но факт остается фактом: с рулевыми веслами или без них, с притопленной или непритопленной кормой «Ра» упорно идет вверх — вниз по волнам в сторону Нового Света.

Мы не знаем, чем кончится наше экспериментальное плавание, но связки папируса неделю за неделей показывают нам, что превосходят любую древесину упругостью и прочностью. И мы с растущим восхищением представляем себе, как далеко от родных берегов могли заходить древние мореплаватели, создавшие такие суда на Ниле.

Борт «Ра», 2 июля.

Удалось вырвать «Ра» из хватки моря. Упорный коллективный труд плюс удивительные свойства упругого корпуса из осоки и веревок — и на наших глазах свершилось невероятное.