Дик Рафси - Луна и радуга

Варренби был в восторге от нашей находки. Он сказал, что нет ничего удивительного в том, что Боуи показалось, будто краска въелась в камень. Рисунки изображали бумеранги, людей и рыб. В основном углубления были закрашены темной или светло-красной охрой по внутренней стороне, но в некоторых местах красная краска была просто нанесена сверху. Часть изображений находилась на задней наклонной стене, переходившей в потолок, на высоте примерно двенадцати футов. Пещера имела форму полураскрытой раковины. На покрытом песком полу остались следы угля — по-видимому, в пещере долго жили люди.

Мы решили продолжить поиски в надежде найти поблизости новые галереи. В полумиле от пещеры обнаружили две маленькие галереи и одну большую, аналогичную первой, с такими же изображениями бумерангов, людей и рыб. В пещере от потолка отвалилась большая плита, похоронившая под собой часть рисунков. Она лежала на полу, наполовину засыпанная песком. Сверху на ней были сделаны небольшие насечки каменным топором. Варренби считал, что на той стороне плиты, которая прилегала к полу, должна сохраниться гравировка. К тому же плита, вероятно, упала на угли, и по ним можно определить возраст рисунков [34] Имеется в виду датировка методом радиоуглеродного анализа. . По-моему, роспись на стенах относилась к очень давним временам.

Мы пошли вдоль низкой отвесной стены, и примерно через милю она стала совсем пологой. Варренби послал меня проверить, есть ли дальше крутые подъемы, где могли бы оказаться пещеры, а сам вернулся, чтобы расчистить найденную роспись. Я прошел мили три, пока не удостоверился в том, что отвесная стена исчезла совсем, и вернулся к Варренби. Вооруженный фотоаппаратом и рисовальными принадлежностями, он был целиком погружен в работу. Я вскипятил воду в котелке, и мы решили пообедать, а кстати, и поговорить о наших находках.

Я никак не мог представить себе, как художник сумел на высоте двенадцати футов от пола нарисовать бумеранги. Вряд ли он пользовался шестом с рогаткой на конце, ибо ее некуда было прислонить — ведь рисунки выполнены на сводчатом потолке. Варренби заметил, что на нижнюю часть стены, на высоте четырех или пяти футов от пола, рисунки нанесли только красками, резьбы же на камне не было, хотя поверхность там подходила для этой цели. Он заключил, что резьбу, которая оказалась теперь сверху, вероятно, наносили, стоя на полу. Последний в те времена был гораздо выше. Песчаник здесь очень твердый, и, по его мнению, возраст выгравированных изображений может исчисляться тысячами лет.

Должно быть, бумеранг представлял собой в те далекие времена важный родовой тотем, ибо здесь он был изображен десятки раз. В сравнении с рисунками на нижней части стены красная кпаска вокруг бумерангов выглядела очень старой. Я пытался представить себе, как тысячи лет назад люди находили укрытие в этих пещерах в сезон дождей. Тут, наверное, их укрывалось много.

Варренби заметил, что он не хотел бы жить в пещере, и показал на длинный туннель в ее конце, уходивший в глубь скалы. Там вокруг камней лежала свернувшаяся старая кожа, сброшенная огромной коричневой змеей. Я осторожно вытащил ее: она оказалась футов десяти в длину. Еще утром мы видели среди скал несколько таких кож. Место было действительно очень подходящее для змей; сухие укрытия в скалах всего лишь в сотне ярдов над болотом, где полно жирных лягушек и другой добычи. Я без особой радости вспомнил просьбу Уилли пойти на болота и подстрелить поросенка.

Варренби кончил работать часов в пять, и мы двинулись назад в лагерь по кабаньей тропе. Варренби с винтовкой шел впереди, высматривая свиней. Мы, направляясь в лагерь, уже готовы были свернуть с тропы и пересечь Ханн, когда услышали легкий шум возле скалы и, заглянув туда, увидели большого старого секача, лежавшего в каменном углублении. Высунув голову, он следил за нами, хотя мы зашли с подветренной стороны, чтобы он не мог нас ни учуять ни различить. А возможно, он вообще никогда раньше не видел человека и, приняв нас за какой-то новый вид кенгуру, спокойно улегся на траву.

Я стоял в двух футах позади Варренби и видел, как охотник медленно, дюйм за дюймом поднимает винтовку, чтобы животное не заметило никакого движения. Я чувствовал себя не совсем хорошо: зверь был всего ярдах в двадцати от нас. Варренби после рассказывал, что он не тревожился, так как прикинул, что сможет всадить в животное шесть пуль, прежде чем секач доберется до нас. Я на всякий случай приметил высокую скалу ярдах в тридцати назад по тропе, на которую можно было влезть.

Прошло несколько напряженных минут, пока Варренби медленно поднимал к плечу винтовку и наклонял голову, прицеливаясь. Я знал, что он будет стрелять секачу в глаз. Его палец напрягся на спуске. Грохнул выстрел, и я отпрянул в сторону. Старый кабан взревел и кинулся к нам. Я заметил только, что винтовка качнулась, и понесся к скале. Почти добежав до нее, я вдруг осознал, что больше выстрелов не было, и обернулся. Варренби, отскочив, ударил зверя сбоку винтовкой. Но тот пронесся мимо, вломился в высокий болотный тростник и исчез.

Варренби с проклятиями дергал затвор. Он здорово перепугался, когда после выстрела винтовку заклинило, обернулся, чтобы выхватить у меня из-за пояса топорик, но меня уже не было. Бежать было поздно, поэтому Варренби повернулся к кабану и, когда тот приблизился вплотную, прыгнул в сторону и тут же сделал выпад винтовкой, как копьем. Кабан попытался ударить клыком, но промахнулся и проскочил вперед Варренби сказал, что пуля попала зверю в глаз. По болоту шел треск, и кабану, по-видимому, недолго осталось жить, но у нас не было никакого желания идти за ним.

Уилли и Джо были разочарованы. Они слышали выстрел и ожидали нас с молодым поросенком или хотя бы с куском мяса большого кабана. Я предложил Джо утром пойти на охоту, пока Варренби будет работать в пещерах.

На следующее утро дул северо-восточный ветер. После завтрака я взял крупнокалиберную винтовку, а Джо дал винтовку двадцать второго калибра, которую Варренби накануне тщательно почистил и смазал, чтобы ее снова не заклинило. Самым подходящим местом для охоты было болото ниже по течению реки, где при северном ветре кабаны не могли нас учуять. Туда мы и пошли.

Мили через две вышли на ровную площадку, клином врезавшуюся в болото, и скрытно пробрались по ней к большому поваленному дереву. Спрятавшись за ним, мы стали ждать. Свиньи должны были пройти по тропе вдоль края болота ярдах в тридцати от нас. Вскоре мы услышали их хрюканье и повизгивание.