Пьер Гэсо - Священный лес

Косой луч солнца прорывается сквозь облака. В игре мрачных теней и яркого света ясно видна деревня. Дверь хижины-«снадобья», этого храма тома, открывается. Оттуда с трезубцами в руках выходят Зэзэ и Вэго, наценившие на себя все свои талисманы. За ними какой-то человек несет на плече большую деревянную статую женщины в шлеме с гребнем, одетую в сероватое бубу. На руках у нее медные браслеты, шею украшает ожерелье из мелких стеклышек.

Чувствуется приближение торнадо, но Вуане не выражает беспокойства: когда выходит Воллолибеи, дождя не может быть.

Как объясняет Вуане, имя статуи — Воллолибеи — означает: «Так он красив, что ты не сможешь отвести от него глаз до захода солнца». Разумеется, это несколько вольный перевод. Воллолибеи в Тувелеу — женская статуя; мужская находится в соседней деревне. Иногда устраивается большой праздник, чтобы их соединить, и они танцуют вместе под аккомпанемент голоса Афви. Сегодня Воллолибеи из Тувелеу осталась одна, потому что старейшины из соседней деревни не отозвались на приглашение Зэзэ, но воля духов должна исполниться, несмотря на все дурные предзнаменования, и процессия начинается.

Безразличный ко всему, подняв лицо к грозному небу, Зэзэ в трансе поет каким-то незнакомым нам голосом. За ним один из знахарей Песет на плече статую. Сзади следуют мужчины. Они снова начинают петь хором. Ураган рвется к деревне со скоростью мертвой зыби. Уже весь лес дрожит. Сорванные с макушек листья кружатся вихрем в знойном воздухе. Зэзэ противостоит всем злым силам, он отталкивает их своим трезубцем. Голос его приобретает небывалую звучность. Воодушевленные этой борьбой с разбушевавшейся стихией, мужчины завывая вторят ему. Вуане сотрясается в приступе истерического хохота.

— Никогда не бывает дождя при выходе Воллолибеи, — твердит он. — Зэзэ сильнее всех, он прогонит бурю.

Развязка кажется неизбежной. Шквальный дождь уже затопил ближние холмы, молнии все чаще и чаще полосуют черное небо. Голоса людей тонут в непрерывных раскатах грома. Воллолибеи ставят на землю. Еще более могущественная, чем Зэзэ, она одна будет бороться с торнадо.

Слишком поздно. На деревню обрушиваются первые струи частого, скрывающего все из виду дождя. Зэзэ кажется не растерянным, а разъяренным. Вуане на плечах уносит статую в хижину-«снадобье», и следом за ним мы впервые входим туда.

С перекладин потолка, покрытых, как лаком, слоем копоти, словно траурные полотнища, свешиваются длинные паутины, отягощенные пылью. В глубине ниши, заваленной талисманами, стоит старый сундук с глиняными сосудами Афви; по обе стороны от него возвышаются плетеные корзины, их стенки покрыты собачьими черепами. Зэзэ, Вэго и Вуане, сидя на корточках вокруг Воллолибеи, бросают орехи кола: они падают благоприятно. Следовательно, торнадо, который становится просто бешеным, не может считаться признаком гнева духов леса. Зэзэ приподымает бубу Воллолибеи, обнажает ее половой орган, и Вуане выдувает на него разжеванные орехи. Это жертвоприношение должно окончательно смягчить гнев статуи. Наши друзья немного успокаиваются. Зэзэ смотрит на нас в упор.

— Духи на нашей стороне, — передает он нам через Вуане. — Это злые колдуны напустили на меня дьяволов леса, но я не боюсь. Ночью я поведу вас в такое место, куда входят только посвященные. Вы увидите Великого Духа, а я принесу ему в жертву свою собаку.

В этот вечер, после грозы, лес кажется более густым, чем обычно: он словно душит деревню. К хижине приближаются чьи-то шаги… Входит Вуане и с большими предосторожностями ставит возле лампы-молнии старую бутылку из-под рома.

— Вставайте, — сухо говорит он, — я должен вымыть вам лица.

Мы уже знаем об этом обряде. Никто не может встретиться лицом к лицу с Великим Духом, не умывшись магической водой. Вуане наливает несколько капель себе на ладонь и по очереди натирает нас. Свежий, сладковатый запах этой жидкости слегка напоминает аромат влажного леса.

— А теперь идите.

Магниевые лампы, камеры, батареи давно лежат у нас наготове, и мы отправляемся за нашим проводником в темноту ночи.

В глубине поляны, на которой мы уже слышали голос Афви, виднеется узкая дорожка. Вуане поднимает лампу, срезает две зеленые, очень прямые ветки и бросает их крест-накрест на тропинку. Это магический барьер, переступить который не осмелится ни один тома; по ту сторону креста, в заросшей кустарником лесной норе нас ждут другие знахари. При свете лампы-молнии я вижу, что около них на земле лежит черная маска полукаймана, полубарана, почти в метр вышиной, липкая от крови жертв и шершавая от распыленных по ней кусочков орехов кола. Зэзэ, сидя на корточках, нежно гладит свою собаку, успокаивая ее.

Фиштэ нервно шарит в футляре камеры.

— Забыли кассеты, — говорит он тихо.

Церемония вот-вот начнется. Фиштэ, Тони и я должны заниматься съемками и не можем пойти за кассетами. Остается один Вирэль. Он берет лампу-молнию и уходит по дороге назад. Деревня совсем близко, он вернется самое большее через пять минут. До тех пор мы будем снимать на первую кассету.

Зэзэ выглядит нервным, встревоженным. Он сожалеет, что провел нас через второй барьер, но уже не может отступить. Продолжая ласкать собаку, он бросает орехи кола и почти неслышно Произносит первые заклинания. Внезапно ужасный крик пронзает ночь. Это Вирэль. Все мужчины вскакивают вне себя от ярости: ни один звук человеческого голоса не должен нарушать тишину священного леса. Вуане, считающий нас до некоторой степени своими учениками, пытается указать Вирэлю путь, подражая крикам животных. Тщетно. Вирэль, попав, без сомнения, в скверное положение, не отличает этих криков от других шумов леса и продолжает звать. Зэзэ и Вуане идут ему навстречу. Остальные злобно смотрят на нас.

Через несколько минут Зэзэ возвращается на поляну в сопровождении Вуане и Вирэля, потрясенного и с пустыми руками. Сейчас не время для объяснений. Наши друзья немедленно возобновляют церемонию, чтобы скорее с ней покончить. Зэзэ снова произносит заклинания и пробует лезвие ножа на травинке. Чьи-то руки хватают собаку, зажимают ей морду, чтобы заглушить визг, и торжественное жертвоприношение совершается. У всех блюстителей культа суровые лица.

Животное даже не бьется. Кровь заливает всю маску. Блюстители культа бережно кладут собаку на землю и покрывают ее голову большим листом.

Вэго раздевается догола и, наклонившись, проскальзывает под прикрепленные к тяжелой черной маске шкуры пантер и обезьян, закрывающие его почти до колен. Затем он выпрямляется, держа маску на уровне висков. На наших глазах воплощение Великого Духа оживает и начинает медленно кружиться перед Воллолибеи, которую поддерживает за руку Вуане. Кровь капля за каплей падает с маски на звериные шкуры. Церемония заканчивается в полном молчании. Мы расходимся, чтобы вернуться в деревню несколькими группами по разным тропинкам.