Джон Поллок - Апостол

Павел решил утолить свой духовный голод — познакомиться и сблизиться с апостолом Петром и узнать все, что тот может рассказать об Иисусе. Он вновь отправился дорогой, по которой шел уже столько раз: через Сирию, Галилею и Иудею, пока, взобравшись на гору Скопус, не увидел лежащий внизу Иерусалим.

Со смирением, так не похожим на его прежнюю манеру вести себя в Священном городе, с покорностью, которую он не всегда проявлял и впоследствии, Павел присоединился к собранию учеников. И был потрясен тем, как холодно его приняли. "Но все боялись его, не веря, что он ученик", — пишет Лука. Некоторые из них тяжко пострадали из-за него и, хотя теперь они простили обидчика (или должны были простить), не испытывали воодушевления от неожиданного его прибытия. После обращения Павла о нем долго не было никаких вестей. Слухи же о краткой проповеди в Дамаске не могли еще достичь Иерусалима. Павел бежал из Дамаска, не взяв, естественно, с собой никакого рекомендательного письма от общины. Так что ученики обоснованно гадали — не подослан ли он?

Несколько часов — или дней — Павел чувствовал, что отвергнут и бывшими друзьями, и бывшими врагами. Одинокий, брошенный, он не имел ничего, кроме обещаний Иисуса и присутствия Духа Святого.

Лишь один из учеников принял и пригрел Павла: человек этот в скором времени стал его лучшим другом и помощником. Иосия Варнава был уроженцем Кипра. И Павел, и Варнава происходили из обеспеченных семей — правда, из разных колен Израилевых, — и вполне могли знать друг друга и раньше. Варнаву все любили и уважали за величавую внешность и благородные манеры. У него был талант давать советы, проповедовать, он прекрасно различал в людях истинную веру, умел и поддержать ее. Недаром апостолы дали ему арамейское прозвище "Варнава" — "Сын утешения". Итак, Варнава отвел Павла в сторону, выслушал всю его историю и понял, что она правдива.

Варнава был дядей или двоюродным братом молодого Иоанна Марка, которого связывали особые взаимоотношения с Симоном Петром: Марк был духовным восприемником и помощником Петра. С помощью Марка и его матери Марии, а также благодаря своим собственным качествам, Павел уже вскоре был выслушан Петром. Петр же, не сомневаясь, последовал совету Варнавы: он и его жена оказали Павлу самый сердечный прием и просили его остановиться у них в доме. Сердцем и умом Петр открылся Павлу. Оба апостола были примерно одних лет, но, конечно, отличались жизненным опытом и характерами. Грубоватый рыбак с сильным деревенским акцентом уроженца Галилеи, Петр был грамотен, как и большинство простых людей в Иудее, и хорошо разбирался в Писании, проведя три года с самим Иисусом. Но Павел превосходил его образованием и блестящим умом.

Павел боролся с Христом, преследуя учеников Его, но Петр отрекся трижды от Иисуса — и не чувствовал поэтому превосходства, хотя Петр уже подвергался избиениям за веру в Христа, а Павел за веру еще не страдал. Воскресший Христос преобразил обоих апостолов, что позволяло им хорошо понимать друг друга, несмотря на несхожесть характеров. Позднее они спорили друг с другом, но никогда не забывали единения своего в Иисусе.

Пятнадцать дней Павел почти беспрерывно слушал Петра и задавал ему вопросы. Он сидел у ног Петра и слушал — точно так же, как через сто лет молодой Иреней, будущий богослов, сидел у ног престарелого Поликарпа, знавшего лично апостола Иоанна. Иреней описывает, как происходили такие беседы: "Поликарп рассказывал о своих встречах с Иоанном и другими, видевшими Господа своими очами, и сопоставлял их свидетельства. Все, что он слышал от людей сих о Господе, о чудесах, совершенных Им, и об учении Его, он принимал как истинные свидетельства Жизни Мира, сопоставляя их друг с другом в соответствии со Священным Писанием. Беседам этим я внимал с благоговением и, с помощью Божьей, сохранял память о них — не записывая на бумаге, но откладывая в сердце своем; и, милостию Божьей, постоянно размышлял об услышанном, не сомневаясь". Из слов Иренея становится ясно, что в первые века христианства существовали строгие правила передачи учения о жизни и делах Иисуса Христа; все сведения о Нем должны были быть получены непосредственно от "свидетелей Жизни Мира" — то есть, от тех, кто знал и видел Иисуса, — и сведения эти должны были "соответствовать полностью Писанию", как непреложному источнику. Для Петра и Павла Писанием был Ветхий Завет. Павел сам ссылается на это правило в своем Послании к Коринфянам: "Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе (Петру), потом двенадцати; потом явился более нежели пятистам братии в одно время, из которых большая часть доныне в живых… Потом явился Иакову… А после всех явился и мне, как некоему извергу".

Павел, будучи в Аравии, глубоко постиг Писание; после того, как по дороге в Дамаск он стал свидетелем воскресения, Павел мог провозгласить, что имеет апостольскую власть; но именно пятнадцать дней, проведенных с Петром, заложили существенную основу его знаний о "Жизни Мира". Петр уверовал, убежденный поведением, делами и речами Иисуса, задолго до того, как Он открыл, Кто Он есть. Павел желал услышать свидетельства о том, как любовь и чистота выразились в этой человеческой жизни, которая, по убеждению Павла, целиком и полностью была откровением Самого Бога. Он жаждал услышать столько слов Иисуса, сколько их вообще сохранилось.

То, что Церковь в ранние годы христианства сохранила огромный клад воспоминаний о делах и речах Христовых — гораздо больше, чем Павел способен был запомнить за две недели — видно из слов святого Иоанна евангелиста: "Многое и другое сотворил Иисус: но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг". Павел мог положиться на точность и достоверность воспоминаний Петра, так как несмотря на то, что эллинистические писатели и ораторы в то время уже умели переиначивать и искажать слова других людей, иудеи все еще строго соблюдали обычай дословного пересказа, и нарушение этой священной традиции считалось серьезным проступком. Ученик никак не мог смешивать свои собственные домыслы с тем, что сказал сам учитель.

Все, что Павел узнал от видевших и слышавших Господа, он впоследствии передал другим. Долгое время он проповедовал в Антиохии, в Коринфе, в Эфесе — повсюду, где бывал. То, что Павел никогда не приводит слова Иисуса дословно — за исключением одной цитаты в Деяниях, когда он обращается к пресвитерам в Эфесе — вовсе не означает невежества Павла. Когда события особой важности заставляли Павла взяться за перо и написать послание, у него не было достаточно свитков папируса, чтобы повторять то, что читатели послания уже знали сами из устного учения. Павел сам несколько раз упоминает об этом.