Джон Поллок - Апостол

Прибыв в Листру, проповедники воспрянули духом и взбодрились. Несмотря на проблемы и трудности, гонения и препоны церковь не рассеялась и не прекратила существование. Апостолы не спешили уйти, но "утверждали души учеников, увещевая пребывать в вере и поучая, что многими скорбями надлежит нам войти в Царство Божие". Все это время Павел и Варнава искали между учениками такого, кого можно было бы поставить достойным главой местной церкви. Павел еще не определил в точности, какого рода таланты и характер для этого требуются, но апостолы верили, что Дух Святой поможет им сделать правильный выбор, считая, что, поскольку галатская церковь еще очень молода, ей требуется надежный руководитель.

Когда выбор был сделан, христиане назначили день для поста и молитвы, оделись подобающим образом, и апостолы рукоположили пресвитеров новой паствы, "и предали их Господу, в Которого уверовали".

Проповедники отправились на север. Повсюду виднелись темнокоричневые заплатки свежевспаханной земли, деревья начали цвести. Преодолев перевал, апостолы увидели Иконию с раздвоенным пиком над ней и возрадовались. Покрытая снегом Черная гора, возвышавшаяся справа вдали, напоминала им о тех, кто молился за них в Дервии.

После укрепления верующих и рукоположения пресвитеров в Иконии Павел и Варнава отправились в долгий путь на запад. Когда они подходили к Антиохии Писидийской, крестьяне, обрабатывавшие свои участки около дороги, с приветствиями выбегали к ним навстречу — люди самого разного общественного положения спешили, счастливые, сообщить Павлу, что все, сказанное им, оказалось правдой, что Господь Иисус стал для них всем, как и обещал Павел. Апостолов ждали волнующие встречи с теми, кто уверовал уже после их ухода.

Проведя в Антиохии две или три недели, Павел и Варнава, наконец, собрались домой. Они шли берегами Лимнейского озера, где еще год назад их принимали, как чужестранцев. Теперь они чувствовали себя триумфаторами. Каждый день какая-нибудь христианская семья провожала их до жилища другой. Иногда они проделывали дневной путь на ослах, иногда по воде, на лодке. Вечером христиане со всех окрестностей собирались в дом, где остановились апостолы, приводили своих детей, и глубокое чувство присутствия ИисусачХриста овладевало ими, когда Павел и Варнава говорили с ними, подбодряли, давали советы, назначали старейшин (пресвитеров).

На следующее утро шли дальше. Весенний воздух был спокоен и чист, ровные воды озера радовали глаз."…Он водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою…" Невозможно было в это поверить, но все разочарования остались позади.

Христиане Сирийской Антиохии, все, кто смог, собрались в атриуме — большом открытом дворе — богатого дома на улице Сингон, хозяин которого содержал церковь. Не обращая внимания на зловоние, распространяющееся по городу к концу жаркого дня, обливаясь потом, иудеи и язычники сидели плечом к плечу — богатые и бедные, свободные и рабы. В этот летний вечер 48 года по Р.Х. всех собравшихся будоражила одна мысль: Павел и Варнава вернулись!

Как и все путешественники античного мира, апостолы не сообщили заранее о своем прибытии. На плоскодонной лодке они поднялись вверх по Оронту прямо в Антиохию, где сразу же присоединились к всеобщему собранию верующих. Их импровизированный отчет затянулся далеко за полночь — сначала говорил один, потом другой, прерываясь только для того, чтобы произнести молитву или присоединиться к гимну. Они рассказали обо всем — начиная с прибытия на Кипр и кончая возвращением из Писидийской Антиохии в Пергию, где некоторое время они проповедовали Слово Божие. Оттуда до гавани Атталии было уже рукой подать. Возможно, направляясь морем в Сирию, они потерпели кораблекрушение, так как это плавание из Атталии в Антиохию заняло больше времени, чем какое-либо другое путешествие, совершенное Павлом до упомянутых в Послании к Коринфянам трех кораблекрушений.

Апостолы прошли пешком более полутора тысяч километров, потратив 60 суток чистого времени только на передвижение по суше. Раны Павла были очевидным доказательством испытаний и жестокостей, которые пришлось перенести апостолам. Павел вернулся в Сирию еще более кривоногим и израненным, чем раньше. Главной темой повествования были, однако, не испытания и приключения апостолов, а то, "что сотворил Бог с ними". И прежде всего они подчеркивали, что "Он отверз дверь веры язычникам". Доказано было, что Сирийская Антиохия — не исключение: Христос, без сомнения, принес Себя в жертву ради всех людей.

Затем Павел и Варнава вернулись к выполнению своей роли учителей и проповедников, направляющих духовную жизнь антиохийской церкви. Павел хотел было идти проповедовать еще дальше — в провинцию Азию и Вифинию, может быть, даже в Македонию и Мезию, но решил подождать, чтобы восстановить силы физические и укрепить силы духовные. Но ждать ему пришлось дольше, чем он предполагал.

В Антиохию прибыл Петр. Через несколько недель за ним из Иерусалима приехали иудеи, которые, веруя в Христа, оставались верными и Моисееву закону. Возникло противоречие, которое разделило на время антиохийскую церковь и привело Павла к столкновению с Петром: этот эпизод имеет непреходящее значение для последующей истории развития христианства. Как и во многих других случаях, ставших поворотными точками истории, повод для возникшего спора может показаться не таким уж значительным: как связаны между собой приглашение к обеду и легкая хирургическая операция на коже мужчины? Вопрос этот, однако, очень глубок, и его можно задать по-другому. Во-первых, должно ли христианство оставаться всего лишь разновидностью иудаизма? И во-вторых, приобретает ли человек всепрощение и спасение только верою в Иисуса Христа или такое прощение грехов недостаточно и не является окончательным до тех пор, пока верующий не проживет всю свою жизнь, подчиняясь всегда и во всем неким особым правилам?

Когда Петр прибыл в Антиохию — единственное в мире место, где христиане из язычников были во всех отношениях равны христианам иудейского происхождения, всем было интересно узнать, как он отнесется к этому обстоятельству. Смелые, мужественные речи и талант проповедника сделали Петра центральной фигурой всего раннего христианства; его готовность к совместной с римлянином Корнилием трапезе, шокировавшая иудеев, открывала ему путь к сердцам язычников. Но в Иерусалиме, где учение Иисуса Христа проповедовалось почти исключительно для иудеев, Петр продолжал подчиняться иудейскому закону, запрещавшему есть вместе с "неверными". Если в смешанной общине Антиохии Петр не станет есть со всеми, но будет обедать только с иудеями, он тем самым окажет сильнейшую поддержку всем, кто все еще верил в то, что язычник, становясь христианином, должен подчиниться Моисееву закону и вести себя как иудей. В таком случае окажется, новая вера остается для Петра просто некой либеральной сектой иудаизма.