Евгений Вишневский - Нас вызывает Таймыр? Записки бродячего повара. Книга вторая

Спим. Очень большой и тяжелый нынче был день.

Проснулись очень поздно. Честно говоря, все мы надеялись, что поутру нас разбудит вертолет. Встали, когда уже стало очевидно, что с утра машину ждать бесполезно и повезла она опять небось распроклятых гидрографов на Нордвик. Я, как обычно, встал первым, сварил чаю, приготовил завтрак (изжарил картошку на сале, оставшемся от вчерашней тушенки); вскоре поднялась и Наталья Иванна, а вот добудиться Наташу совершенно невозможно: к ней в спальный мешок залез Фрам (он, видно, тоже замерз), оба они угрелись и теперь досматривают сны, которые добрые люди (то есть мы с Натальей Ивановной) смотрели ночью, когда Наташа с Фрамом стучали зубами от холода. После завтрака решили отправиться на охоту.

— Это же кощунство, — говорит Наталья Ивановна, закуривая свой излюбленный «Беломор», — на Таймыре тушенку жрать. Сколько на Север езжу, такого безобразия не припомню.

Я взял пятизарядную мелкашку (я вообще люблю это оружие, да оно к тому же у меня хорошо пристреляно), женщины взяли по карабину, и мы отправились на восток, в сторону равнинной тундры, куда ушел от нас вертолет.

— Лев Васильич что говорил, помните? — вспоминает Наташа. — В первый день, говорил он, вы оленей не ждите: вертолет их распугает. А на другой день проснетесь — они у вас между палаток ходить будут, жевать растяжки.

— Про оленей не знаю, — ответил Наташе я, — а вот гуси возле самой нашей палатки все утро гагакали, часов, должно быть, с восьми. Я проснулся, выглянул в окошко: вот она, парочка, сидит метрах в двадцати. Я с полчаса сомнениями мучился: вылезать из теплого мешка или нет. А потом прикинул, что, пока я встану, пока винтовку возьму, пока за обоймой в складскую палатку сбегаю, они уже наверняка улетят. Успокоился и опять заснул.

— Так, значит, мы спали, а у нас в палатке ни одного патрона не было? — ужаснулась Наташа. — А если, не дай бог, случай какой, мы что же, безоружные?!

— Да какой здесь случай, — засмеялась Наталья Ивановна, — медведь белый так далеко от побережья ни за что не уйдет. Полярный волк вообще человека пуще огня боится, а летом, когда у него проблем с едой нету, и подавно не подойдет... Лихих людей здесь быть просто не может. Однако все равно хоть одну обойму, но в палатке иметь обязательно надо. Хотя бы из соображений правил техники безопасности.

Пока дошли до равнинной тундры (это километра три), Фрам, который бежит далеко впереди, вспугнул пять пар диких гусей. Но убить ни одной птицы не удалось: с такого расстояния птицу влет поразить невозможно, подкрасться же к сидящей птице трудно и так, а тут еще этот шалопут Фрам.

У самого конца Тулай-Киряки, там, где трехсотметровая стена плавной крутой линией переходит в плоскую равнинную болотягу, с обрыва в бинокль увидели мы одинокого оленя. Ходил он по тундре километрах в трех от нас и жировал (щипал ягель). Мы попробовали было подкрасться к нему, но быстро поняли, что это невозможно: во-первых, тундра ровна, как стол, и спрятаться нигде невозможно, во-вторых, довольно сильный ветер дует от нас к оленю, а у этого зверя отменное обоняние. Вымокшие, уставшие и злые, не солоно хлебавши, вернулись мы в лагерь.

Поужинали фруктовым супом (я на скорую руку приготовил его из риса и сухофруктов), все той же свиной тушенкой и крепким огненным чаем, после чего забрались в спальные мешки, причем Фрам залез в мешок к Наташе, как на свое законное место. Довольно рано уснули — может быть, завтра поутру нас разбудит вертолет.

По-прежнему дует все тот же холодный и свирепый ветер; нашу палатку едва не завязывает узлом.

Нынче наши тайные надежды (о них мы с вечера даже и не упоминали — боялись сглазить) оправдались: нас разбудил вертолет. Он привез Люсю с Валерой и совсем немного груза.

— Что-то в этот раз вы совсем уж чайную ложку груза привезли, — укоризненно говорит Наталья Ивановна летчикам. — Прошлым рейсом едва ли не втрое больше брали.

— И чуть машину не опрокинули, — огрызнулся бортмеханик.

— А мы вас вчера ждали, — говорит Наташа. — Думали, проснемся, а вы тут как тут. Опять небось гидрографов на Нордвик возили, да?

— Да нет, — смущенно улыбнувшись, замялся Олег (второй пилот), — у нас вчера принудительный выходной был. Недельная саннорма вышла, ну нас и заставили отдыхать...

— Мы бы и рады, да... — Юра (командир) не договорил и в огорчении махнул рукой.

И тут я обратил внимание, что летчики бледны, под глазами у них синие круги, а бортмеханик Саня убежал на дальний конец косы и, похоже, блюет там.

— Рады они, как же! — сердито бурчит Люся, провожая взглядом вертолет, закладывающий прощальный круг. — Позавчера, как прилетели от вас, из вертолета вылезли и говорят весело: «Шабаш. Саннорма вышла. Завтра выходной — выпивать будем». И всю ночь у нас за стенкой у холостой бухгалтерши гудели.

— Погодите, — развел я руками, — у нас же за стеной завгар живет с женой. Отелло.

— Это с правой стороны дома, — уточнил Валера, — а с левой стороны как раз та самая бухгалтерша. Ее квартиру в поселке так и зовут: клуб подвыпивших холостяков.

— Они и груза-то потому столько взяли, — продолжала ворчать Люся, — боялись, что с похмелья вертолет не удержат.

— Но за это пообещали нам сами дюральку с мотором, бензин, керосин и масло на озеро забросить, — добавил Валера.

— Второй пилот у них толковый, — смягчилась Люся, — Лев ему доверяет...

На ужин опять пришлось вскрывать пару банок тушенки, к великому огорчению Люси и Валеры (они были совершенно уверены, что мы встретим их олениной, гусятиной или уж, на худой конец, зайчатиной).

Глубокой ночью, часа, должно быть, в два, когда уже мы и не ждали, вертолет пришел опять. В этот раз он был загружен как следует: вместе с Эдиком и Львом Васильевичем нам привезли все наше снаряжение. Причем летчики уже успели, оказывается, сделать для нас еще два рейса: один, как и было обещано, на озеро, второй — на будущие «выселки», на противоположный, западный склон каменного торта Тулай-Киряки-Тас. Желая оправдаться перед нами (и, как мне показалось, прежде всего перед Люсей и Наташей), вертолетчики решили посадить машину как можно ближе к нашим палаткам, чтобы мы не утомились, таская вещички. В результате обе наши палатки, спальную и кухонную, сорвало ветром, поднятым вертолетными лопастями, а в самих палатках ураган все сбросил, смешал, перепутал, скатал в единый клубок.

— Да-а, — чешет в затылке Олег, — хотели, как лучше, а вышло...

— Заставь дурака Богу молиться... — огорчается Юра.

— Да ладно, чего уж там, — подбадриваю летчиков я, — ничего, мы сейчас палатки заново поставим. Зато все рядом, таскать через всю косу ничего не придется.