Герман Волков - Золотая Колыма

— Будет, догоры, Бохапчинско-Колымское пароходство! Его начальником или главным лоцманом назначим Степана Степановича. Согласен?

Степан Степанович невесело вздохнул:

— Где Демка бродит, сукин сын? — и, попыхтев трубкой, добавил: — Впереди еще три порога. Выспаться надо...

Но заснуть Степан Степанович не мог. Вырывался из ущелья ветерок и выдергивал искорки из его трубки.

Не спалось и Юрию Александровичу. То вспоминал, как в пять лет уплыл на лодке на другой берег озера Неро, что под Ростовом Великим, то родного отца, как то ему служится в Днепровском пароходстве, то Вольдемара Петровича Бертина, его сплав по Алдану с продовольствием в голодный год на приисках, то Серебровского, кричавшего в телефон: «Золото даст огромный толчок развитию транспорта, сельского хозяйства и других отраслей там, где пока еще ничего этого нет...»

На другой день рано утром осмотрели четвертый, Михайловский порог. Зажатый между серыми мрачными скалами с останцами, похожими на идолов, с желтыми лиственницами, горящими на выступах, словно свечки, порог пенился так, что и камней не было видно.

На берегах среди камней росла душистая смородина, малина. Под ее кустами, на влажном от росы песке четко отпечатались свежие следы медведя.

— Мой тезка лакомился, и нам не грех,— сказал Миша Лунеко.

Срывая на ходу ягоды, пошли к плотам. Первую ступень порога проходили правой стороной. Через полкилометра — вторая ступень. Здесь за крупными подводными камнями плоты проваливались в ямы, а ниже порога прыгали по ступенькам водопада.

— Красивый твой порог, Миша! — восхищался, оглядываясь назад, Юрий Александрович, когда плоты пристали к берегу.— Каскад! Страшная красота!

И Михаил был очень доволен и похвалами Билибина, и своим порогом, и тем, что прошли его бесстрашно.

Порог Сергеевский встретил тремя огромными камнями. А за ними — крутой слив среди бесчисленного количества камней. На волны и валы река здесь особенно щедра, и тянутся они более километра. Как проходить? Какими протоками? Нигде так не ломали головы лоцманы, капитаны и матросы, как при осмотре этого порога. Наконец махнули руками и отчаянно сказали:

— Попрыгали!

На этом пороге Степан Степанович команд не давал: бесполезно было. Он только сказал:

— Ну, ребята, каждый из вас сам себе лоцман. Смотрите в оба и бейте метко, не в гребешки, а в камни.

Так и делали. Плоты швыряло и подбрасывало. Они летели и над водой и под водой. Посреди порога, в боковом сливе двухметровый вал вынес «Разведчика» на камень, и, затрещав, заскрипев всеми бревнами, тот замер как вкопанный, а его команда чуть не слетела в воду.

И «Даешь золото!» едва не наскочил на него. Хорошо, что Билибин и Алехин ударили о соседний камень шестами, а Чистяков со всей своей силушкой развернул на полукруг кормовым веслом. Пролетели мимо. А Иван Максимович еще и крикнуть успел разведчикам:

— Погостить задержались у крестника?!

Раковский, Степан Степанович и Лунеко загостились часа на три. Плот сидел крепко. Пришлось и в воду залезать. Проскочив все камни Сергеевского порога, команда «Даешь золото!», пробираясь по скалам, явилась на помощь. Все барахтались, но опоры ни у кого не было под ногами, а потоком могло сбить каждую секунду. Решили отрубить четыре бревна, намертво сидевшие на камне. Оставили их на память крестнику Сергея Дмитриевича. А они были прижаты водой так, что ходили по ним как по мосткам.

«Разведчик» стал совсем узким, похожим на челнок, оторвался и понес всех шестерых.

Остаток этого дня приводили себя и плоты в порядок. Обсушивались и обсушивали грузы. Ходили осматривать последний порог, Дмитриевский.

На другой день, 10 сентября, плоты вошли в Колыму-реку.

— Ура!!!

— Суши весла!

— Суши портянки!

«Благодаря опытности лоцманов и настойчивости всего коллектива,— напишет через десять лет Юрий Александрович,— пороги были преодолены в три дня. Все мы вздохнули облегченно. Не только было обеспечено наше прибытие на Колыму, но был найден удобный сплавной путь для снабжения приискового района. Если наши громоздкие, неповоротливые плоты благополучно прошли через пороги в малую воду, то не приходилось сомневаться, что весенней водой гораздо более подвижные карбасы пройдут через пороги без всякого труда. И действительно, еще в течение шести лет после этого, вплоть до 1934 года, когда автомобильная дорога дошла до самой Колымы, Бохапча играла крупнейшую роль в деле снабжения колымских приисков, и ежегодно по ней направлялся сплавом большой поток грузов и пассажиров».

К этому надо добавить, что сам Юрий Александрович пройдет по Малтану и Бохапче дважды, а Степан Степанович, как и предполагал Билибин, все эти годы будет старшим лоцманом на бешеных Бохапчинских порогах. Правда, «без всякого труда» эти пороги карбасы не проходили, и жертв бешеная Бохапча взяла немало...

Из приказа № 95 от 29 июля 1932 года:

«...В проведении сплава должен быть отмечен подлинный героизм и ударничество, проявленные отдельными работниками и штурмовой бригадой в целом, которые в условиях опасности для жизни, не считаясь с препятствиями, героически преодолевали последние.

Штурмовая бригада в составе лодочной команды, работавшей под руководством Малашемко и С. С. Дуракова, премируется месячным окладом.

Погибли из штурмовой бригады Малашейко, Дудков, Васильев, Комиссаров, Будаков...»

На высокой стройной лиственнице, что хорошо виделась с реки, сделали большой затес:

«10/IХ-28 г. Передовой отряд К. Г. Р. Э. закончил пробный сплав. Иван Алехин, Юр. Билибин, Ст. Дураков, Мих. Лунеко, Серг. Раковский, Дм, Чистяков. Демка пропал... Прошу Д. Казанли и С. Обручева определить астропункт устья Бохапчи. Ю. Билибин».

Юрий Александрович сожалел, что экспедиция Наркомвода, поверив в непроходимость Бохапчи, не стала ее обследовать, и надеялся, что Казанли, сплавляясь с отрядом Бертина, установит здесь астропункт. А если он почему-либо не сделает этого, то в следующем году будет сплавляться по Колыме экспедиция Сергея Обручева, и этим сможет заняться она... Кто-то обязательно должен нанести на карту точные координаты устья Бохапчи. Порожистая, но годная для сплава река послужит освоению Колымского края!

— А теперь, догоры, наша цель — Среднекан!

Отвязали чалки и на рассвете тронулись по Колыме,

После каверзного Малтана и бешеной Бохапчи плыть по широкой полноводной и спокойной реке — одно удовольствие. Колыма здесь в высоких берегах, без перекатов, бурунов, без крутых изгибов и островов. Шевели потихоньку кормовым веслом, поудобнее устроившись на тюках, освежай прохладной чистой водицей горячие волдыри на натруженных руках, залечивай рубиновые эполеты и любуйся сколько душе угодно красотами Колымы.