Григорий Тёмкин - Удивительные донумы

Всему миру известно прославленное венецианское стекло. Однако мало кто знает, что до того, как освоить технологию обработки стекла, Венеция долгое время стеклянные изделия вывозила из Сирии. И только в позднее средневековье, когда разоренные ордой Тимура сирийские ремесла уступили рынок, в Европе стали осваивать нюансы и тонкости стеклодувного искусства, сырье, впрочем, предпочитая ввозить из той же Сирии, где, по распространенному в тот период мнению, хранились магические секреты его изготовления. Вот, например, характерный комментарий итальянца Джерома Дандини, в 1698 году совершившего путешествие в Ливанские горы: «…и тут я заметил 50 или 60 верблюдов, которых вели арабы — народ темнокожий и свирепый. Верблюды эти везли золу, которая готовится путем сжигания некой травы, произрастающей в тех местах. Золу ссыпают в большом количестве в специальные ямы, где ее уплотняют, а после сырье партиями отправляют в Венецию и многие другие страны Европы, которые изготовляют из него тончайшие стекла» [39] Dandini J. A Voyage to Mount Lebanus. L., 1698, с. 26. .

В некоторых мечетях стран Ближнего Востока до сих пор сохранились люстры со стеклом начала исламского периода. В Национальном музее в Каире стоит бутыль — древнейший в мире образец эмали по стеклу, — на которой эмалью начертано «ан-Насыр Салах ад-Дин» — имя прославленного мусульманского султана и полководца XII века.

Национальный музей в Дамаске располагает уникальной коллекцией старинного сирийского стекла. Там и разноцветные стеклянные гирьки, точность которых удостоверяют печати многих поколений халифов — от омейядского Абдель Малика бин Марвана (VII век) до фатимидского Фаеза Биназра-Илля (XII век). Рядом с ними стоят флаконы для благовоний и притираний, сделанные словно не из стекла, а из мутной слюды. В Алеппском зале музея выставлены браслеты из стекла, кувшины и вазы, стекло которых отливает металлическим перламутровым блеском, — эти изделия, украшенные бирюзой, вставленной прямо в стеклянную массу, датируются XI–XIII веками. В витринах с экспонатами, найденными при раскопках дворца XI века в городе Ракка на северо-востоке Сирии, можно видеть нарядные стеклянные кубки в форме современных фужеров на длинной тонкой ножке, приземистых, расширяющихся в верхней части стаканчиков и даже цилиндрических чашек, удивительно напоминающих наши чайные. Многие из них разукрашены цветными орнаментами, а на одном кубке, дабы не было сомнений в его назначении, красивыми арабскими буквами выписано: «Выпей и возрадуйся».

Арабы находили стеклу немало различных применений. Широкое распространение получили среди сирийцев картинки, нарисованные на стеклянных пластинах. Сюжеты разные: и просто цветные узоры, красиво играющие на солнце, и иллюстрации к арабским сказкам с пояснительным текстом. Одно время рынок был буквально наводнен ими. Поэтому основная часть таких картинок, хранимых в сирийских домах или выставленных в лавках, ничего общего с искусством не имеет, а скорее представляет арабский вариант примитивных, безвкусных комиксов. Однако существовали и настоящие шедевры этого прикладного искусства, мастера которого достигли больших высот и снискали широкое признание. Одним из патриархов росписи по стеклу в Сирии считается Харб ат-Тинави, имевший мастерскую-магазин неподалеку от ворот Баб аль-Джабий в старом Дамаске; его ремесло, сегодня ставшее уже редкостью, продолжают его дети.

Немного осталось и стеклодувов, специализирующихся на изготовлении посуды. Пусть витрины посудных лавок ломятся от французского небьющегося стекла, японского фарфора и гонконгской пластмассы, все же находятся люди, предпочитающие нарядной холодной штамповке хоть и грубоватую, но душой мастера согретую посуду ручного производства. Для них потомственные стеклодувы, как чародеи, из комочка плавленого стекла выдувают вазы, кувшины, кружки… Изделия распродаются тут же, «с пылу» — вокруг стеклодувных мастерских всегда толпятся ценители стекла и просто зеваки завороженные чудом созидания.

Высокого мастерства достигли сирийцы в типично дамасском художественном промысле «аз-зуджадж аль-муашшак». Это удивительно нарядные композиции из раскрашенных гипсовых орнаментов и цветной стеклянной мозаики. «Аль-муашшак» находил применение в дверных витражах, люстрах и светильниках, его вставляли в узкие, закругленные сверху окна в стене и куполе под потолком. Традиции этого вида декоративно-прикладного искусства, основанного еще при Фатимидах известным в арабском мире мастером аль-Гибн аль-Шами, хранят и развивают современные сирийские художники: Тауфик Тарик, Абдульхамид Абд ар-Рабух, ученик Тарика Зухейр Саббап.

Близок «аль-муашшак» знаменитый «ар-ракш» — вид искусства, сложившийся еще раньше, в доисламскую эпоху, и достигший расцвета в период Фатнмидов. «Ар-ракш», особенно распространившийся в Дамаске и Халебе, — это рельефный гипсовый узор, наложенный на резные деревянные поверхности и расписанный сочными, яркими красками, преимущественно алых, темно коричневых, желтых и зеленых цветов. В старину в богатых домах и мечетях «ар-ракш» покрывал потолки и стены, украшал дверцы шкафов и книжные полки, им отделывались мебель и михраб (ниша в стене мечети, указывающая направление на Каабу). Великолепием и сложностью орнамента отличается михраб мечети Омейядов в Дамаске — точная копия оригинала, сгоревшего при пожаре 1892 года. Около семидесяти лет потребовалось сирийским художникам, чтобы восстановить уникальный «ар-ракш», и во время экскурсии по Великой мечети гиды с благодарностью называют имена талантливых реставраторов аль-Хумави, ат-Тавама, братьев Малас.

Как в память о России зарубежные гости увозят изделия Палеха и Хохломы, так из Сирии уезжают, обязательно приобретя дамасскую инкрустацию. Это исконный промысел сирийской столицы, во времена ислама распространившийся по всем крупным городам Сирии. Перед произведениями художников-инкрустаторов можно простаивать часами, поражаясь поистине виртуозному мастерству умельцев и точности, с какой выполнен сложнейший орнамент, состоящий из геометрических элементов. Треугольники, ромбы, квадраты, звездочки с пятью и шестью лучами, сведенные в симметричные узоры главным образом белого цвета в сочетании с коричневатыми тонами — шоколадным, кирпичным, бурым. Такая цветовая гамма определена материалами, которые идут для инкрустации: слоновая кость, перламутр, черное и красное дерево, клен, бук, дуб.

Передо мной на столе стоит шкатулка с типичной дамасской инкрустацией. В ее крышке размером 30 на 15 сантиметров — не менее 10 тысяч крохотных кусочков, сложенных в нарядную, сочную мозаику. Можно представить себе, какой это кропотливый труд — собрать все эти тысячи деревянных, перламутровых и костяных пластиночек в нарядный узор, причем вручную, с помощью лишь самых простых инструментов. Конечно, у инкрустаторов, как у всяких мастеров, есть свои маленькие хитрости, которых они, впрочем, не скрывают. Если понаблюдать за работой над той же, скажем, шкатулкой, можно заметить на столе у мастера несколько необычные многогранные палочки. Это и есть его «орудия», намного ускоряющие процесс инкрустирования.