Николай Золотарёв-Якутский - Искатели алмазов

Александр вылез из ямы, подобрал ружье. Долго внимательно вглядывался в черную массу леса. Там было все спокойно. Однако тревога не проходила. Вспомнился Павлов. Старый бандит где-то бродит по тайге. А там, в лагере, спят безоружные люди, Лариса… Бодрствует ли кто-нибудь из них? Александр выругал себя за легкомыслие. Среди ночи в дикой тайге оставить людей без оружия! Это же надо голову потерять!..

Он двинулся обратно. Шел он быстро, почти бежал. По мере приближения к лагерю беспокойство его росло. Бегом преодолел Александр последнюю сотню метров; громыхая по камням, спотыкаясь и падая, взлетел на откос, откинул полог палатки, в которой спала Лариса, согнулся, вошел.

Первое, что он увидел — широко раскрытые глаза Ларисы.

— Вы что? — только и сумела спросить она.

В голосе ее слышался испуг.

Александр запыхался, тяжело дышал.

— Я… вы… — начал было юн, растерялся, что-то промычал, попятился из палатки.

Что о нем теперь подумает Лариса Александровна? Ворвался среди ночи и, ничего не объяснив, выскочил, как вор, застигнутый на месте преступления. А ведь вполне можно было подождать до утра. Откуда у него эти страхи? С чего он вообразил, что Ларисе грозит опасность? Ну, лоток, ну, ямы, но, судя по всему, таинственный старатель ушел отсюда год назад. Как же так: он, человек, прошедший всю войну, никогда ничего не боявшийся в тайге, вдруг поддался панике, страху? Видно, эта девушка с мохнатыми глазами совсем затуманила ему мозги. Он подумал, что сейчас лучше лечь спать, недаром русская пословица говорит; утро вечера мудренее, и уже поднялся с валуна, но навстречу из палатки вышла Лариса.

— Что случилось, товарищ Васильев? Я вам нужна?

Он с трудом преодолел волнение и показал на лоток.

— Вот. Нашел на берегу, выше по Далдыну километрах в двух…

Он рассказал о ямах, очень напоминающих шурфы. Лариса согласилась, что все это странно, и тоже не могла объяснить, как лоток Амакинской экспедиции попал на берега Далдына.

— Ладно, завтра разберемся, — сказала она. — А теперь давайте спать.

Она сочно зевнула, прикрыв ладонью рот, рассмеялась и нырнула в палатку. В ее облике и поведении угадывалась полнейшая беззаботность. И Александром вновь овладели сомнения: надо ли спать? Она, жительница далекого Ленинграда, не знает тайги, не знает Павлова, она и мысли не допускает о какой-то опасности. Но он, Александр, — таежный человек, бывший фронтовик, судьба сталкивала его с Павловым, и ему хорошо известно, к чему приводит беспечность. Нет, не нужно спать. Завтра надо установить посменное дежурство, а сегодня посторожит он.

Александр застегнул на все пуговицы телогрейку и уселся на валуне, положив на колени ружье.

С утра рабочие начали копать новый ряд шурфов, а Лариса в сопровождении Александра отправилась к обнаруженным ночью ямам.

Сперва они осмотрели яму на косе. Вчера она показалась Александру довольно глубокой, во сейчас, при солнечном свете, словно бы обмелела, воды в ней было не больше чем на десять сантиметров. Она напоминала воронку — видно, во время половодья стенки осыпались.

Подошли к другой яме. Лариса легко спрыгнула в нее. Она растерла между ладонями комочек грязи и почувствовала прикосновение к коже чего-то твердого, наподобие сухой горошины. На ладони, словно капелька крови, выступившая сквозь сероватую грязь, лежал красный камешек.

— Пироп!

Она взяла еще горсть грязи, потом еще и еще, и почти в каждой находила один, два и даже три красных камешка. Она выбирала их и складывала в карман.

— Жаль, лопату не захватили, — сказала она, выбравшись наконец из ямы.

Большие глаза ее светились такой радостью, что казалось, не солнце, а они освещали все вокруг. Александр откровенно любовался ею. Она что-то говорила, он отчетливо слышал слова, но не понимал их смысла. Вдруг она прервала свою речь и спросила:

— Что с вами? Вы побледнели… Вам плохо?

Он понял, что если сию же секунду не уйдет, то скажет или сделает такое, о чем потом пожалеет. Он повернулся как-то деревянно, словно манекен, и так же деревянно зашагал прочь. Она некоторое время в растерянности стояла на месте, потом догнала его и спросила, сбоку заглядывая в лицо:

— Я вас чем-нибудь обидела, Саша? Но чем? Простите, если…

Впервые она назвала его по-русски, ласково, словно друга: «Саша». У нее был мягкий, обезоруживающий голос. И от этого он испытывал сейчас страстное желание заорать на всю тайгу диким голосом и бежать, бежать, куда глаза глядят, только бы не видеть ее. Внешне Александр оставался спокойным. Только очень внимательный наблюдатель сумел бы угадать его состояние. Замедлив шаг, Александр сказал:

— Нет, вы ничем меня не обидели. И я здоров. Однако, надо возвращаться.

— Да, да, — торопливо согласилась Лариса, едва поспевая за ним. Она почему-то не возразила ему и не попросила идти помедленнее. Неосознанным женским чутьем она угадала, что сейчас лучше ничего не говорить и вообще подчиниться. Она думала: «Какой странный человек! Огромный, сильный, а побледнел, как девица перед обмороком. И вчера ночью… Медведем ввалился в палатку, что-то пролепетал и ушел. И лицо у него было такое несчастное, как у ребенка!..»

Ей рассказывали, что в прошлом году он спас от гибели отряд экспедиции, попавший в безвыходное положение, что сам академик Великанш объявил ему благодарность. Значит, он мужественный, крепкий, надежный человек. Что же с ним случилось? Откуда такая нервозность? Задавая себе эти вопросы, она боялась ответить на них прямо и ново Инстинктивно она понимала, в чем дело, но не хотела себе признаться в том, что понимает. И не напрасно. Сама не подозревая, она сейчас любовалась им, широким разворотом его плеч, ловкой сильной походкой таежника. И сердце наполнилось благодарностью к нему, благодарностью, не больше, за найденные сегодня пиропы. Конечно, она все равно нашла бы их, но сколько дней было бы потеряно, сколько непроизводительного труда затрачено…

Когда они пришли в лагерь, никто бы не сказал, что между ними что-то произошло. Александр разговаривал с начальником ровно, благожелательно, был по-прежнему исполнителен.

В этот же день группа перебралась к косе — копать шурфы чуть повыше ям. Почти в каждой пробе находились пиропы. В одной из проб обнаружили довольно крупный кристалл алмаза. Еще день — пиропы и три кристалла. Работали весело. Слова «алмазная россыпь» не сходили с уст. Симаков вслух подсчитывал, какую премию они «отхватят» за найденные алмазы. Лариса все эти дни пребывала в лихорадочном состоянии. Она чувствовала необычайный душевный подъем. Они стала требовательна во всем, что касалось дела. Она сама бралась за любую работу, и люди, зараженные ее энтузиазмом, трудились от зари до зари, не зная усталости.