Всеволод Галкин - Врач в пути

Быстро пролетел год работы в далекой стране. Известно высказывание Ф. Нансена о том, что есть такая богиня — романтика, которая вдохновляет людей к познанию, ведет их вперед. Романтика рождает в людях дух отваги и извечное стремление преодолевать трудности на непроторенных путях исканий. Романтика придает человеку силы для путешествия по ту сторону обыденности. Это могучая пружина в человеческой душе, толкающая на великие свершения.

Нас, советских врачей, в Йемен, как, впрочем, и в другие страны, привела, конечно, не только романтика. Главным было желание оказать йеменскому народу медицинскую помощь, в которой он так остро нуждался.

Самым сильным чувством, оставшимся от поездки, самой большой наградой было огромное моральное удовлетворение от той трудной работы, которую провел в далеком Йемене наш врачебный коллектив.

В Москве я почти сразу же вернулся к работе над диссертацией. Полезными оказались наблюдения о бильгарциозе и амебиазе желчных путей, которые велись в Йемене; все это помогло в дальнейшем сформулировать положение, упорядочившее современную классификацию заболеваний желчных путей, особенно в части паразитарных. Затем подготовил и опубликовал статью о кате (в экспериментальной части работы принимал участие С. П. Гроздов). В то же время я продолжал интенсивную педагогическую, лечебную, научную работу, с 1961/62 учебного года в должности доцента. Затем взялся за книгу по материалам диссертации «Холецистит в клинике внутренних болезней». Нужно было обобщить полученный небезынтересный материал, да и накопилось много журнальных публикаций и выступлений на научных форумах. Материал приобретал вполне определенные контуры. Летом 1962 года я поехал начальником институтского оздоровительного комплекса, куда входили пионерский лагерь, санаторное отделение клиник, спортивная база. Рабочий день требовал большого напряжения: приходилось вести сложнейшую организационную, воспитательную (основной штат составляли студенты), направлять профилактическую (в медчасти) и даже строительную работу. Тем не менее удавалось высвободить пару часов для работы над рукописью. Книга объемом в пять печатных листов вышла в 1963 году. В тот же период была издана и небольшая брошюра о работе в Йемене.

Основную работу я, как и прежде, совмещал с общественной, в частности был членом Идеологической комиссии Ленинского райкома партии (секция вузов и НИИ), участвовал в деятельности народной дружины, был пропагандистом. Тогда же я начал не только проводить практические занятия, но и читать лекции. Первая из них почему-то не запомнилась, а вообще первый лекционный курс читал я с большим подъемом. Ни от какой другой постоянной профессиональной деятельности я никогда не испытывал и не испытываю такого удовлетворения, как от чтения клинических лекций студентам. Большую гордость приносит сознание своей причастности к педагогическому процессу. Отличная лекция — дело чести. Как я позже убедился, лектор должен уметь перестроить план в зависимости от нескольких факторов: состояния демонстрируемого большого, информированности данного курса студентов по тому или иному разделу. Это ощущается порой по едва уловимым признакам, и тогда надо либо расширить, либо сузить определенную часть лекции.

Как известно, существует так называемая немецкая (сухая) и французская (живая) манера читать лекции. Уверен, что настоящий лектор должен, в зависимости от аудитории, которую необходимо «распознать» с первых лекций и с которой надо установить психологический контакт на целый лекционный год, применять то одну, то другую манеру. Более того, начав лекцию сухо, академично, можно позже перейти на такую форму изложения материала, когда уместны шутки. Или, наоборот, начать с «легкого стиля» и перейти к более строгому. Во всяком случае, лекция — это процесс всегда творческий, динамичный и, конечно, крайне трудный. Что касается удовлетворения от других важнейших компонентов моей деятельности — лечебной и научной, то скажу одно: спасение от смерти или инвалидности человека, превращение больного в здорового — это наша жизнь, жизнь каждого врача. Такова наша профессия. Каждый день приходится сталкиваться со страданиями, часто со смертью. Но конечно, спасение пациента — ни с чем не сравнимая радость.

К сожалению, в повседневной, будничной работе чаще всего приходится встречаться с хроническими терапевтическими больными. Лечение, несомненно, помогает им, на какой-то период улучшает состояние здоровья. Но ведь это — не выздоровление, и врач не может не чувствовать неудовлетворенности.

Со времени зарождения и становления советской системы здравоохранения во всех ленинских декретах, во всех приказах первого наркомздрава Н. А. Семашко был подчеркнут приоритет профилактики: предупреждать легче, чем лечить. Я верил и верю в необходимость значительного крутого перелома к улучшению поликлинической помощи (более трех четвертей всех больных терапевтического профиля, как известно, лечатся в поликлиниках). Только с помощью поликлинического врача можно выявить те ранние стадии развития болезни, при которых медицинская помощь будет наиболее эффективной.

Работа над диссертацией завершилась. Когда рукопись была уже готова, научный руководитель предложил переделать ее в монографию, а потом уже защищать как докторскую диссертацию. Монографию удалось закончить в короткий срок, и она вышла в свет с многочисленными иллюстрациями, схемами и диаграммами. Однако на душе было неспокойно. Не было, увы, прежнего доверия к шефу… К тому же старшие товарищи определенно не советовали мне подавать на защиту только книгу, поскольку в издании сократился интересный материал, выпали некоторые фактические данные. Все эти издержки при выходе книги неизбежны. Таким образом, требовалось подготовить дополнительный том приложений, озаглавленный как материалы к монографии, представляемой для защиты докторской диссертации. И я снова принялся за работу. Собрал все микрофото, протоколы экспериментов, все истории болезни, все контрольные наблюдения, снабдил их подробными комментариями… Словом, фактически в третий раз переписал докторскую диссертацию. Но зато теперь шел на защиту спокойно: на столе председателя рядом с монографией лежал солидный том приложений.

И рецензенты, и официальные оппоненты дали подробные положительные отзывы. Все члены совета проголосовали «за». Было мне 37 лет. Вскоре диссертацию утвердила ВАК. Книга демонстрировалась на ВДНХ СССР и была отмечена серебряной медалью «За успехи в народном хозяйстве СССР» и премией.

В марте 1965 года я получил назначение главным терапевтом военно-медицинской службы КГБ СССР. Моими пациентами стали воины, в том числе — славные пограничники.