Вильялмур Стефанссон - Гостеприимная Арктика

В течение тех десяти дней, когда мы добровольно ограничили себя сокращенными порциями, мы были отступниками от своей доктрины, но с тех пор мы уже все время оставались верными ее последователями: «Ешь досыта сегодня и не заботься о завтрашнем дне, гостеприимная Арктика о нем позаботится!»

20 мая, как мы и надеялись, выдался ясный день, но встретилась преграда — вечером перед нами открылась полынья шириной почти в четверть мили, в самом узком месте перпендикулярно к направлению пешего пути, так что нам пришлось бы потерять много времени, чтобы ее обогнуть. Кроме того, казалось, что она все расширяется, и не было уверенности, что найдется место для перехода.

Это был хороший случай, чтобы испытать наш каяк. Может показаться странным, что мы не пользовались им до сих пор; ведь уже не раз случалось, что мы задерживались на целый день из-за открытой воды. Но мы мирились с этими задержками потому, что в те удачные дни, когда мы и в особенности собаки много работали, полынья являлась предлогом для заслуженного и желанного отдыха. В подобных случаях отдыхали не только мы, но и собаки восстанавливали свои силы, чтобы, днем позже, когда полынья закроется или замерзнет, возобновить свою работу с еще большим напряжением. Кроме того, полыньи редко представляли собою действительно открытую воду. Образовавшись только за несколько часов или за день, они были обычно покрыты молодым льдом, недостаточно крепким, чтобы выдержать сани, но все же настолько плотным, что его пришлось бы разбивать, раньше, чем пустить лодку.

Еще до того, как мы подошли к этой полынье, мы уже решили воспользоваться каяком в первый же раз, как только подойдем к открытой воде. Мне показалось интересным отметить, сколько времени заняла у нас эта первая переправа на каяке. Мы быстро разгрузили сани, сняли с них брезент и разостлали на земле, а сани поставили посредине его. (Длина брезента составляла 5,5 м, а ширина 3 м.) Затем мы взяли две палки, около 2 м длиною, которые мы везли специально с этой целью, и привязали их поперек саней, одну у переднего конца и другую — у заднего; между концами палок мы прикрепили по одной лыже; в результате получился каркас с бимсами в 2 м, вместо 60 см, составлявших ширину наших саней (длина их равнялась 5 м). На этот каркас натянули брезент и привязали его с обеих сторон к саням. Таким образом, сани превратились в лодку, которая могла поднять до 400 кг; мы перевезли весь наш груз за два раза, забирая каждый раз трех собак. С того момента, когда мы остановились у полыньи в четверть мили шириной, и до того, как мы на другом берегу, с нагруженными санями, были готовы продолжать путь, прошло ровно 2 часа.

Преимущество такого способа передвижения через полынью ясно всякому, особенно же тому, кто читал, например, о лодках Нансена, предназначенных для переправы через открытую воду. Они были сделаны из непрочной парусины, и так как он вез их в санях туго натянутыми на каркас, они легко рвались, когда сани переворачивались или наталкивались на обломки льда. Поэтому, не говоря уже о большой возне, которой они требовали, нередко случалось, что к моменту прибытия к открытой воде они оказывались настолько поврежденными, а их покрышка настолько продырявленной, что приходилось тратить несколько дней на их починку.

После употребления брезент надо выколотить, чтобы удалить примерзший лед. Иногда, во время переправы при низкой температуре, на материи образуется слой льда в полсантиметра толщиною; но брезент не может промокнуть, так как все промежутки между волокнами заполнены жиром. Кроме того, благодаря жиру образуется поверхность, к которой лед не может крепко пристать и легко сбивается, если раскатать брезент и ходить по нему или выколачивать его палкой. Вес брезента, пропитанного жиром, составляет около 15 кг, а вес приставшего льда, оставшегося на нем после того, как мы его свернули и положили в сани, не превышает 2 кг. Свернутый брезент выглядит, как кусок фланели в мануфактурной лавке; мы укладывали его на дно саней, где он никому не мешал и был защищен от повреждений.

20 мая мы полакомились молодым тюленем. Чем тюлень моложе, тем вкуснее его мясо. Отчасти потому, что мясо было вкусно, и отчасти потому, что мы были в хорошем настроении, мы несколько увлеклись пиршеством и задержались лишний день. Стыдно сознаться в обжорстве, но я должен сказать, не в укор, конечно, нашему методу снабжения, что мы не раз хворали вследствие неумеренной еды. Попутно это показывает, с каким удовольствием мы ели нашу неприхотливую пищу. Требуется известное время, чтобы привыкнуть к исключительно мясному питанию, и Уле оно не вполне удовлетворяло. В этот день объелись мы со Стуркерсоном, но за несколько дней до того в таком же грустном состоянии находился Уле.

Ночью мы проснулись от лая собак. Это могло быть вызвано приближением медведя, но его нигде не было видно. Кроме того, собаки смотрели не на лед, а в открытую полынью. Когда мы вернулись в палатку, лай собак возобновился. На этот раз причина тревоги была нам ясна, так как мы услышали тот шум, который привел собак в раздражение; он и нас поразил и заинтересовал, хотя ни в коем случае не мог явиться поводом к раздражению: то было пыхтенье каких-то китообразные животных. Мы выбежали и увидели множество белух, направлявшихся вдоль полыньи к северу. В течение 2–3 ближайших недель мы видели их тысячами. Обычно они направлялись к северу или к востоку, в соответствии с направлением полыньи, но в редких случаях они плыли и в других направлениях. Так как по ночам еще стояли сильные морозы, случалось, что белухи, находившиеся в открытой полынье, оказывались под молодым льдом. Интересно было тогда наблюдать, как 15–20-сантиметровый лед выгибался и ломался под их напором. Вслед за треском ломавшегося льда слышалось пыхтенье и фырканье белухи, сопровождаемое фонтаном брызг.

Хотя некоторые полыньи были настолько узки, что белухи были вынуждены проходить в нескольких метрах от нас, мы не пытались охотиться на них, так как они быстро тонули, и ничего нельзя было сделать, не имея гарпуна. В эту нашу первую экспедицию по морю мы, конечно, захватили бы с собой гарпун, если бы предвидели встречу с белухами. Но теперь наша вера в тюленя так велика, что я не взял бы с собой никакого оружия для охоты на какое бы то ни было животное, кроме медведя и тюленя. Конечно, в воде есть рыба, и из научных соображений интересно было бы иметь с собою приспособления для ее ловли. Но я никогда не буду возиться с ловлею рыбы для еды, когда встречаются тюлени. Они все равно нужны для топлива, но вместе с тем доставляют и пищу. Тюлень лучшее и универсальное северное животное. Из тюленьих шкур изготовляют обувь, лодки, хранилища для горючего; тюлений жир служит пищей для людей и для собак, зимой он дает свет и тепло; из тюленьих кишок изготовляются непромокаемая одежда и прозрачный материал для окон.