Михаил Шевцов - Дорога в Ауровиль

– Что обсуждаем? – спросил я, подходя к столу.

– Едем в кино сниматься. Завтра уезжаем ночным поездом, – ответил Саша. – Не желаешь присоединиться?

– Нет. У меня своих дел хватает. А какие условия?

– Едем на неделю. Платят полторы тысячи рупий в день. Плюс за их счет проживание и питание.

– А дорога?

– Дорога – за наш. Но дорога копейки стоит. Берем купе на всех – слипер без кондишна. По шестьсот рупий с носа в один конец.

– Кто предложил?

– Чувак один. Он агент кинокомпании.

– Да условия нормальные, – сказала Алена. – У меня знакомые уже снимались здесь в массовках. Примерно так всем и платят. Я только не понимаю, зачем вообще все это нужно?

– Радость моя! – улыбнулся Женя. – Прикольно ведь. Кино, домино…

– Знаю я твое домино, – нахмурилась Алена.

– А что, вас не берут? – спросил я ее.

– Женщины не нужны, – сказал Саша. – Историческое кино. Мы будем английских офицеров изображать.

– Женщины остаются дома, – вздохнула Аня.

– Такова судьба женская – ждать, – кивнул Саша. – Знаешь, когда жены викингов провожали своих мужей в поход, они садились вязать им теплые свитера. Свяжешь мне теплый свитер, а я буду ходить в нем, чтобы ты видела, как я тебя люблю – до беспамятства, до теплового удара.

– Погоди, – сказал я Жене. – У тебя же пирсинг на губе. Несколько странный офицер получится.

– Я им сразу сказал, что вынимать не стану. Но говорят, ерунда – крупных планов не будет.

– А ты? – спросил я Илюху. – Тоже едешь?

– Нет. Индийский кинематограф меня мало интересует. Предпочитаю отечественный. Ты, кстати, сценарий когда допишешь?

– Дописал. Вчера как раз закончил. Сейчас еду в Понди – нужно распечатать.

Пондичерри – город весьма необычный для Индии с одной стороны, и при этом достаточно типичный с другой. Причем стороны эти довольно четко разделены географически.

Город до недавнего времени был французской колонией, а отойдя к Индии, приобрел статус союзной территории. Архитекторы и строители долго не ломали голову над его планировкой, проложив все улицы параллельно или перпендикулярно друг другу. Благодаря этому в нем невозможно заблудиться.

Большую часть города окружает кольцевая дорога, одна из сторон которой – набережная.

Французы, естественно, строили город по своему вкусу. Особенно его часть, примыкающую к морю. Этот район предназначался для проживания белого населения. Здесь расположены все основные административные здания и небольшой красивый парк. Побродив между тихими безлюдными улочками с ресторанчиками, бутиками и сувенирными лавками, вы почувствуете, будто гуляете по небольшому приморскому городку где-то на юге Франции.

Вдоль просторной набережной выстроились красивые белые здания. С другой ее стороны – песчаный пляж, посреди которого высится большая статуя Ганди, укрытая каменной беседкой с голубым куполом на высоких белых колоннах. Вокруг беседки стоят черные резные столбы, видимо, что-то символизирующие.

Набережная упирается в ашрам Ауробиндо. Сам ашрам занимает небольшую территорию, но вокруг него расположены принадлежащие ему фабрики, большой гестхаус и жилые дома.

По мере удаления от моря город меняется, постепенно превращаясь в типичный индийский мегаполис с толпами народа, хаотично движущимся транспортом на улицах, вездесущими нищими, запахом помоев, текущими вдоль тротуаров сточными водами, бесконечными лавками и магазинами – жаркое, ослепленное белым солнцем, зловонное бибикающее варево. Знатоки утверждают, что по безумности трафика Пондичерри может претендовать на одно из первых мест в Индии.

Въехав в первый раз на скутере в город, я почувствовал через несколько минут, что у меня начинается истерика. Вокруг без всякой логики и упорядоченности во всех направлениях, никогда не включая поворотники, постоянно сигналя, носились автобусы, мотоциклы, грузовики, джипы, мото– и велорикши. Из переулков без предупреждения, не снижая скорости, прямо перед моим носом выскакивали велосипеды и автомобили. Под колеса бросались собаки и дети.

Однако поездив несколько дней по городу, я убедился, что к авариям это не приводит – за все время я не видел не одной. Похоже, еще один аргумент в пользу самоорганизующихся систем.

В этот раз я ехал по улицам Понди уже достаточно уверенно, вовсю нажимая на бибику и резво уворачиваясь от постоянно возникающих на моем пути препятствий. Чтобы не нервировать себя понапрасну, достаточно воспринимать эти поездки как веселую компьютерную игру.

Какой-то европеец в шортах и оранжевой майке, не обращая внимания на поток транспорта, прямо передо мной начал переходить дорогу. Я резко затормозил, нажал на сигнал и от души выругался по-нашему.

Человек обернулся и оказался… Юрой!

– Здрассьте! – сказал я.

– О, Миша! Привет!

– Как ваши дела?

– Нормально. У меня, кстати, деньги для вас готовы. Можете зайти.

– Хорошо. Вечером зайду. Часов в восемь?

– Давайте в девять. О’кей?

– О’кей.

Побеседовав таким образом, он, как ни в чем не бывало, отправился своей дорогой.

Через минуту, проезжая один из перекрестков, я увидел Стефана. Крупную фигуру с взлохмаченной головой сложно не заметить даже в таком плотном потоке. К его мотоциклу привязаны длинные рулоны ватмана. Мы помахали друг другу руками и разъехались.

Поначалу может показаться странным, что в городе с полумиллионным населением постоянно встречаешь знакомых. Мало того – любой человек, который длительное время путешествует по Индии, скажет вам, что неожиданные встречи в разных местах страны с друзьями и знакомыми – явление нормальное и обыденное.

Со временем начинаешь понимать, что причиной тому служат два обстоятельства. Во-первых, большинство туристов бывают, в принципе, в одних и тех же местах – рядом с рынками, магазинами, ресторанами и достопримечательностями. Во-вторых, в толпе людей с темными лицами и черными волосами, одетых в сари и рубашки, белого человека всегда видно издалека.

Однако позже такое объяснение перестает удовлетворять, когда обнаруживаешь, что знакомые индусы также встречаются тебе в самых неожиданных местах. С удивлением замечаешь, что твой глаз совершенно четко может выхватить знакомое лицо в большой толпе, несмотря на то, что одеждой и походкой этот человек никак не выделяется среди своих соплеменников.

Как часто бывает в той же Москве, когда видишь знакомую вроде бы фигуру, – потом человек оборачивается, и ты понимаешь, что обознался. Или наоборот, к тебе кто-то подходит, здоровается, а ты никак не можешь вспомнить, где ты видел его.

Признать, что индусы, несмотря на всю их «униформичность», обладают более ярко выраженной индивидуальностью (а это было бы единственным логичным объяснением данному феномену), мое европейское сознание отказывается.