Георгий Ушаков - По нехоженной земле

Олени были так красивы, а встретить их на Северной Земле было так приятно, что я тогда, кажется, впервые порадовался охотничьей неудаче товарища. Журавлев, конечно, не разделял моего удовольствия и готов был оставаться на острове до тех пор, пока ему не удастся попробовать свежей оленины. Пришлось проявить настойчивость и, рискуя нашей дружбой, уже на следующий день увезти охотника с острова.

Вчера, разбив лагерь, мы полезли вверх по обрывистому склону берега и оказались на первой ярко выраженной террасе.

Берег оказался опоясанным широкой террасой.

Местами она совсем узкая, а местами достигает нескольких сот метров, но всюду лежит ровным поясом. А выше за ней находится вторая, менее ярко выраженная и более древняя терраса, заваленная щебнем, принесенным сюда ледниками. Обе террасы выглядят гигантскими ступенями перед блестящим амфитеатром ледника, виднеющегося в глубине острова.

С первого взгляда, как и всюду на Северной Земле, страна казалась совершенно мертвой, — камень, снег и лед, и ничего живого. Но и здесь, уже на первой террасе, мы наткнулись на следы оленей. Крупные отпечатки копыт быков чередовались с более мелкими следами важенок и совсем игрушечными следами телят. По всем признакам, олени кормились здесь лишайниками и мхами совсем недавно и исчезли незамеченными лишь в момент нашего приближения к острову. Недаром собаки при подходе к берегу поражали нас своей прытью.

Следы животных показывают, что тройка оленей, встреченная в первом рейсе на остров, не случайное явление и что остров Большевик богаче жизнью, чем все остальные, более северные острова архипелага.

Наряду с оленьими мы нашли и следы песцов, обычно сопровождающих оленей и лакомящихся их орешками. А ночью жизнь проявлялась в еще более привычных нам объектах. К лагерю подошла медведица с двумя малышами. Все время настороженные собаки издали заметили гостей, подняли лай и заставили броситься наутек все семейство. У нас не было нужды в мясе, и мы, отказавшись от верной добычи, легко смогли показать свое великодушие.

Перед утром налетела метель. Она скоро ослабела, но сильная поземка не располагала к выходу, и мы решили осмотреть и заснять лежавший рядом фиорд. Потратили весь день, но отнюдь не жалеем об этом.

Фиорд, получивший с сегодняшнего дня имя Тельмана, почти на 15 километров врезается в глубь острова. На выходе в пролив Шокальского он достигает ширины трех километров, а к вершине сужается до одного километра. Здесь в него впадает небольшой ледник. Он еще живет, продолжает двигаться, ломать морские льды и давать небольшие айсберги, но все же является только жалким остатком былого величия эпохи сплошного оледенения, когда льды огромной мощности доходили до открытого моря и в своем неудержимом течении пропахали глубокое ущелье в горных породах.

Теперь о минувшей силе ледника молча свидетельствуют берега фиорда, достигающие в некоторых местах значительной высоты. Скалы почти отвесно падают к воде и даже в ясный, солнечный день производят необычайно сильное впечатление своей мрачностью… Вечером ветер вновь усилился, и сейчас за палаткой гудит метель.

Лагерь экспедиции на мысе Неупокоева. Это самая южная точка Северной Земли. По одну сторону лагеря Карское море, по другую пролив Вилькицкого. Сейчас выглядят они совершенно одинаково. Как к западу от мыса, так и к юго-востоку лежат сильно торопленные льды, с той лишь разницей, что в проливе торосы значительно мощнее и более свежей ломки. Высота их здесь достигает 8–9 метров. Огромные многометровые льдины часто стоят ребром, а пространства между ними засыпаны свежим пушистым снегом. Час назад мы попытались гнаться по ним за подошедшим медведем, но скоро бросили безнадежную затею. Даже собаки скоро охладели к охоте в таких условиях и тут же вернулись в лагерь. Торосы совершенно непроходимы. Хорошо, что берега самого мыса представляют плоскую равнину, опоясанную многочисленными намывными косами и небольшими лагунами, создающими сейчас идеальные условия для санного передвижения.

Расстояние между фиордом Тельмана и мысом Неупокоева мы покрыли в четыре сравнительно легких перехода. Только на первом переходе за нами беспрерывно гналась сильная поземка, иногда усиливающаяся до метели. Однако ветер, дувший нам в спину, не мог помешать вести съемку четко выраженных берегов пролива Шокальского, идущих к юго-западу почти по прямой линии.

В конце второго перехода миновали наш продовольственный склад. Тащить содержимое его вокруг мыса Неупокоева не было никакого смысла. Взяли с собой только немного пеммикана. За остальным решили вернуться налегке с южного берега с расчетом пересечь юго-западную часть острова чуть севернее горы Герасимова. Это облегчило последние переходы и дало нам возможность подробнее познакомиться с этой частью Земли.

Погода пасмурная. Будем ждать появления солнца для астрономических наблюдений.

Определение астрономического пункта на мысе Неупокоева закончили 28 апреля. Через два перехода вдоль южного берега Земли мы оказались на расстоянии 47 километров к северо-востоку от мыса и 115 километров от нашего продовольственного склада. Отсюда, по нашим расчетам, было всего ближе до склада при движении по прямой линии через Землю.

Утром 1 мая, сложив в одной из маленьких бухточек весь груз, кроме палатки, спальных мешков, примуса и четырехдневного запаса продовольствия, двинулись через Землю. Погода стояла пасмурная, иногда порошил снег. Прибрежная равнина сливалась с белесоватым небом. Отдельные обнаженные из-под снега вершины редких холмов, казалось, висели в воздухе. Единственным ярким пятном был наш флаг, развевавшийся над санями по случаю праздника. Только перед подъемом на возвышенность погода несколько улучшилась, и мы без особого труда нашли доступный склон. На высоте 240 метров достигли наивысшей точки перевала. Гора Герасимова, представляющая собой скалистый юго-западный обрыв возвышенности, осталась слева от нашего пути. На северо-востоке смутно виднелся ледниковый щит.

Спуститься с возвышенности оказалось труднее: северозападные склоны ее очень крутые, местами обрывистые. Преодолев их, мы вновь вышли на высокую террасу, уже виденную нами ранее со стороны пролива Шокальского.

Казалось, что теперь мы уже не встретим серьезных препятствий. Однако на 15-м километре пути от возвышенности мы неожиданно уперлись в узкий каньон с отвесными берегами, глубиной около 40 метров. Невольно пришлось изменить вычисленный курс, повернуть на юго-запад и пройти вдоль ущелья почти до моря. Это сильно удлинило наш путь, и только на 46-м километре пути мы добрались до продовольственного склада.