Свен Андерс Хедин - В сердце Азии. Памир — Тибет — Восточный Туркестан. Путешествие в 1893–1897 годах

«Тебя как зовут?» — спросил я и услышал в ответ: «Гуссейн и Гассан!» Я был удивлен двойным именем, и пастух объяснил, что имя Гассан принадлежит, собственно, его брату-близнецу, живущему в Керии, но он, ввиду того, что они близнецы, пользуется обоими именами. Гуссейн сообщил также, что вдоль всего течения реки к северу идут расположенные друг от друга в значительных расстояниях стойбища пастухов, пасущих стада керийских баев.

Стада состояли из 300–2000 голов. Каждый пастух имел свой лесной участок, за пределы которого не имел права выходить. В этом участке он проводил круглый год, переходя с места на место и оставаясь на каждом от 10 до 20 дней, пока хватало подножного корму для стада. В распоряжении Гуссейна было свыше 13 агылов, или стойбищ, расположенных друг от друга в расстоянии двух дней пути.

Владелец стада проживал в Керии и наезжал в лес два раза в год, весной и осенью, для стрижки и счета овец. Вместе с тем он привозил для пастуха маисовую муку и прочее продовольствие на полгода. Сам же Гуссейн бывал в городе раз в два года, хотя город и находился от того пункта (Кочкор-агыл), где мы достигли реки, всего в 4 днях пути. Дальше по течению реки мы встречали пастухов, которые бывали в Керии всего раз в жизни; попался даже один такой, который, несмотря на свои 35 лет от роду, ни разу не бывал в городе и не мог даже представить себе, что такое город или базар.

В лесах Керии-дарьи проживает, таким образом, около 150 человек, живущих в своем особенном замкнутом мирке, вдали от проезжих дорог, от всякого начальства. Пастухи видят только своих ближайших соседей да баев, проезжающих в свои агылы, и поэтому крайне робки и полудики, настоящие лесные дикари. Они не знают и не умеют ничего другого, кроме как пасти стада, стричь овец, отыскивать для них хорошие пастбища, срезывать для них молодые побеги, доить их и вовремя отнимать ягнят от маток. Еще они умеют печь листовой хлеб, мастерить себе шалаши и рыть колодцы, когда река пересыхает или когда они со стадами заходят далеко от нее. Кетмень (заступ) и балта (топор) поэтому у них главные орудия. Топор они всегда носят за спиной, заткнутым за пояс.

В области Хотан-дарьи пастухи живут бобылями без жен и детей, которые остаются в Хотане, что меня очень удивляло. Но по Хотан-дарье идет торговый, хотя и не очень бойкий, тракт. Там ездят китайцы, и пастухи побаиваются со стороны последних слишком вольного обращения с туземными женщинами.

На Керии-дарье дело обстоит иначе. Тут не пролегает никакого пути, и пастухи живут здесь со своими семьями. Жизнь Гуссейна с женой — бездетной четы — напоминала своей уединенностью и простотой жизнь прародителей Адама и Евы, с той лишь разницей, что пастух и его подруга ходили с головы до пят одетыми в овечьи шкуры.

Относительно реки Гуссейн сообщил, что воды ее повыше Керии распределяются на множество арыков, которые орошают окрестные поля, вследствие чего самая река почти пропадает. Это-то обстоятельство отчасти и послужило причиной, что никому из путешественников, посещавших Керию (Пржевальский, Певцов, Громбчевский, Дютрейль-де-Рин, Литледэль), и не вздумалось сделать экскурсию вниз по реке. На картах все они, кроме Певцова, и показали ее течение чересчур коротким.

В июне и июле, когда снег и лед тают в горах Тибета, по руслу реки струится масса воды, но глубина ее все-таки так невелика, что повсюду найдутся места, где можно перейти реку вброд. Эта масса воды не попадает в арыки и называется «ак-су», т.е. белая вода, так как происхождением своим обязана горным снегам и в противоположность «кара-су» — черной воде, которую приносят источники. Осенью вода в реке быстро спадает, а в конце ноября покрывается льдинами, которые громоздятся одна на другую, так что река кажется шире, чем есть на самом деле.

Теперь река находилась как раз в таком периоде. Ожидали, что она тронется недели через три, если погода простоит ясная и тихая; иначе лед мог продержаться еще дольше. Во время вскрытия разлив воды причиняет иногда немалые опустошения. После того русло в течение нескольких месяцев остается сухим, так что пастухам приходится выкапывать колодцы. Одним словом, Керия-дарья отличается теми же свойствами, как и ее соседка, Хотан-дарья, но далеко уступает последней обилием воды и протяжением.

Гуссейн отправился к югу, мы к северу, держась русла, оставленного рекой шестнадцать лет тому назад; река проложила себе в трех километрах новое, по которому и течет на протяжении полутора дней пути. Итак, и эта река обнаруживает стремление переместиться к востоку.

Новый рукав проложил себе путь в бесплодном песке; вся растительность — леса и камышовые заросли остались около старого русла, питаясь грунтовыми водами. Но настанет время, когда корни уже не будут доставать до нее, когда песок возьмет верх и лес умрет, превратится в «кётек», какой нашли мы около развалин. Новое же русло обрастет мало-помалу молодым леском.

Отдохнув день, мы продолжали путь дальше на север. Теперь недостатка в проводниках не было, и нас постоянно вел через лес какой-нибудь пастух. Часто приходилось нам продираться сквозь такие чащи, где верблюды еле пробирались, а мне то и дело приходилось остерегаться, чтобы какая-нибудь ветка или сук не содрали с меня кожу.

30 января миновали место, где старое и новое русло снова соединяются. Река представляла здесь величественное зрелище; ширина ее превосходила 100 метров; лед местами блестел как зеркало, местами был слегка запорошен пылью. Атмосфера в течение десяти дней оставалась насыщенной этой тончайшей пылью, которую вздымают первые весенние ветры; она долго носится в воздухе, прежде чем опять осядет на поверхность земли.

Пыльные туманы в это время года — обычное, но малоприятное для пастухов явление. Пыль покрывает тончайшим налетом каждую былинку, и у овец, поедающих пыльную траву, начинает першить в горле. Пыль проникает всюду и покрывает все предметы. Желтые песчаные барханы становятся от нее белыми, и следы, оставленные на песке, бывают видны издалека, выступая темной линией.

1 февраля река явно выразила стремление завернуть к северо-востоку. У меня же был план пересечь всю эту часть пустыни Гоби с юга на север и попытаться достигнуть реки Тарим, поэтому я с некоторой тревогой наблюдал уклонение реки вправо. Быть может, чем дальше, тем оно будет сильнее; пожалуй, в конце концов река пойдет параллельно Тариму к Лобнору, но, разумеется, не достигнет этого озера! С каждым днем вопрос все обострялся: удастся ли наша экспедиция, или мы принуждены будем ввернуться обратно по собственным следам?