Михаил Озеров - От Гринвича до экватора

На лице Гайтана мелькает знакомая ухмылка.

Принимая у себя в резиденции на Даунинг-стрит депутацию азиатских иммигрантов, М. Тэтчер заверяла их: она-де обеспокоена ростом шовинизма в Англии. А в те же дни министр внутренних дел объявил: англичане имеют право голосовать за кого угодно, включая «Национальный фронт», и отказался запретить эту партию.

В лондонском Ист-энде стена одного из домов оказалась испещренной свастикой и фразами «Мы возвратились». Жители вознамерились закрасить ее. Не тут-то было! Полицейские пригрозили: если дотронетесь до стены без разрешения хозяина дома — совершите уголовное преступление.

А за неделю до этого «блюстители законности» арестовали англичан, которые закрашивали расистские лозунги на мосту через Темзу…

Председатель Британского комитета за европейскую безопасность Гордон Шаффер предупредил, что нынешняя ситуация в Англии сходна с положением в Веймарской республике перед захватом власти нацистами. А как утверждают сами ультра, они готовятся к решающей схватке, вроде той, что была в Германии в 1933 году.

…После того как митинг закончился и последний оратор перестал сотрясать воздух, чернорубашечники выстроились в колонну. А слева и справа их плотной стеной обступили полицейские. Чтобы арестовать? Наоборот: охранять! Так они и зашагали: в центре фашисты, а по бокам бобби в шлемах.

Остаюсь один на опустевшем поле для игры в гольф. Вокруг обрывки газет и плакатов, окурки, разорванные листовки. Трава смятая, поникшая. А два часа назад это была прелестная лужайка: зеленая и чистая!

На берегах Темзы террористов еще не приглашают в салоны «сильных мира сего», с ними общаются за кулисами, через подставных лиц. Но их держат возле себя. Зачем? Чтобы с их помощью расправляться с непокорными. И одновременно для того, чтобы под флагом борьбы с ними укреплять полицейский аппарат.

Тогда я не подозревал, что пройдет совсем немного времени, и я смогу представить себе мировоззрение и намерения сегодняшнего террориста так сказать «из первых рук» — несколько часов буду слушать излияния одного из молодчиков. Я как раз заканчивал книгу о неофашистах, и эта встреча весьма пригодилась.

Еще до приезда в Гамбург я знал: там в пивной «Zum Ederländer» регулярно собираются неофашисты, точнее члены «Фронта действий национал-социалистов», а обслуживающий посетителей бармен — один из их лидеров.

Знал я и координаты пивной, она находится, по немецкому выражению, на расстоянии броска камня от вокзала.

И вот «прочесываю» улицы и переулки возле вокзала. Прохожие пожимают плечами: не слышали. Наконец в начале Шпатендайхштрассе, на доме № 4 замечаю вывеску «Zum Ederländer».

Играет музыка. За стойкой — детина, лет тридцати, с окладистой бородой. Тот самый бармен!

Он подходит к нашему столику. Предлагаю выпить. Охотно соглашается («Клиентов пока мало, почему бы не пропустить пару кружек?») и называет себя: Курт Матуше.

У меня явное преимущество: я знаю, кто этот верзила, он же, скорее всего, принимает меня за праздношатающегося туриста.

После четвертой или пятой кружки пива Курт начинает откровенничать:

— Паршиво мы живем. А все потому, что нет порядка.

— Ты мог бы его навести?

Он самодовольно усмехается:

— Неужели нет?! Вот сорок лет назад все было о’кэй.

— Ты имеешь в виду Гитлера?

— Его самого. Железный был человек.

— Значит, по твоему, о’кэй — это концлагеря, убийство в них миллионов людей, погромы, войны?

Матуше отвечает снисходительно, будто разговаривает с нерадивым учеником.

— Ну и ералаш у тебя в голове. Откуда ты взял убийства миллионов? В лагерях казнили лишь преступников. Их и сейчас кое-где казнят, верно? А тогда, между прочим, было военное время. Наша организация провела проверку. И выяснила: во много раз завышены цифры убитых. Убитых и в лагерях, и на войне.

Освенцим — большой обман, происки «красных», как и 20 миллионов погибших советских людей.

А вот другой опус — «Жизнь контрастов», он посвящен Гитлеру. Оказывается, фюрер был отменно вежлив — никогда не садился в присутствии дам — и очень аккуратен: прическа волосок к волоску, маникюр. Кое-кого ему приходилось убирать, однако не по собственной воле: Гитлер осуществлял историческую миссию, а они стояли на его пути.

Матуше, как и любого желающего, ждут в киосках свежие номера «Дойче вохенцайтунг», «Дас III райх», «Ландзерн» — бери что хочешь, в ФРГ издается сто с лишним неонацистских газет и журналов с еженедельным тиражом 180 тысяч экземпляров! Кроме того, он может купить пластинки с речами Гитлера или Геббельса, приобрести на рынке в Мюнхене по вполне доступной цене фашистские реликвии — ордена и оружие, прокатиться на корабле, носящем имя военного преступника…

Да, идеи Курта, конечно, плод не его собственного воображения, однако они помогают приоткрыть завесу над «фронтом».

— Ты сказал «наша организация». Что ты имел в виду?

Бармену льстит внимание к его персоне, и он принимается вводить в курс дела. Правда, оговаривается: назвать организацию не имеет права, она находится в подполье. Главный враг — коммунисты. Стоит им устроить демонстрацию — и Курт с «боевыми товарищами» тоже выходят на улицу. Выходят, вооруженные ножами, палками, кастетами.

— У нас крепкие ребята. Вроде меня, — бармен щеголяет бицепсом. — Мы еще покажем себя.

…Они показали себя в Берген-Бельзене.

Там, в концентрационном лагере, за два последних года войны погибло пятьдесят тысяч человек. Среди них Анна Франк, девочка из голландской семьи, дневник которой известен теперь повсюду. Детский голос Анны оказался сильнее смерти, он живет по сей день…

Молча, склонив голову, идем мы мимо могил. И вдруг останавливаемся как вкопанные.

По плите наискось: «Так им и надо!» А в углу — свастика. На следующем надгробии намалевано то же самое. И на том, что подальше.

Минувшей ночью здесь побывали национал-социалисты «Фронта».

Вскоре я узнал из газет, что они пытались взорвать мемориал жертвам фашизма.

Наци из Гамбурга нападают на антифашистов, распространяют брошюры, в том числе в виршах:

Их любимая песня начинается фразой: «Кожу с головы — на абажур».

Прозаические «произведения» о том же: «Прекрасно, что люди еще помнят о концентрационных лагерях. Мы превратим их воспоминание в действительность».

…Дверь пивной открывается. Мимо проходят две девицы, полтора часа назад фланировавшие по тротуару. Они тут чувствуют себя уверенно.

Впрочем, они чувствуют себя уверенно повсюду в Гамбурге.

Много рекордов на счету этого города: