Михаил Озеров - От Гринвича до экватора

Пять раз я был на берегах Рейна, и меня снова и снова уверяли, будто в Советском Союзе преувеличивают опасность фашизма, а на самом деле сейчас в ФРГ совсем не так, как было в довоенной Германии.

Да, сейчас не так. Тем не менее мы убеждены: в стране, породившей гитлеризм, должны быть устранены все возможности рецидива, в Федеративной Республике не должно быть ни одного неонациста.

В этом убеждено и большинство западных немцев. В том числе жители Гамбурга. Сердце города бьется не в Санкт-Паули, а в рабочих кварталах, в порту, на Тарненбекштрассе в музее Эрнста Тельмана.

Город верен идеям Тельмана. В нем около трех с половиной тысяч коммунистов — почти десятая часть всех членов компартии.

Гамбуржцы обязательно показывают гостю два собора: собор святого Михаила — с давних пор рыбаки и моряки, завидев издали шпиль «Михеля», знали, что они дома, и церковь святого Петра (тоже символ Гамбурга) — ее стены так и остались разрушенными со времен бомбардировок военных лет. Уроки истории!

Тем не менее все двадцать тысяч «коричневых» чувствуют себя в ФРГ вольготно. Точнее — безнаказанно.

Пройдет полгода после нашей встречи, и Курт со своими молодчиками откроет, по словам журнала «Шпигель», новую страницу в истории западногерманского фашизма.

«Историческое событие» начнется с обычного митинга «Фронта». Но участники сборища будут вести себя настолько разнузданно, что один из полицейских вдруг возьмет да робко, полушепотом, скажет: «Разве можно так!» Шепот услышат. На стражей порядка набросятся разъяренные фашисты. Они напрочь забудут, что полиция обычно относится к ним благосклонно. В воздух полетят стулья, подносы, даже мемориальная доска с барельефом незабвенного фюрера, которую «дети Гитлера» намеревались укрепить у входа в здание. На поле сражения останется двадцать тяжелораненых.

Тогда в Бонне выступит министр внутренних дел и заявит, что неонацистские группы начинают переходить к открытому терроризму, ныне стране грозит опасность со стороны не только левых, но и фашистов.

Антифашистская выставка в Бонне

Впервые высокопоставленное официальное лицо ФРГ сделает подобное признание!

А вот что скажет вскоре министр по делам молодежи:

— С растущей озабоченностью я наблюдаю, как юноши и девушки проявляют все больший интерес к личности фюрера и «романтике» вермахта.

В Баварии 40 процентов опрошенных школьников сообщили, что приветствовали бы появление диктатора, если бы он оказался «способным государственным деятелем». А 60 процентов высказались за «сильную национальную партию», то есть практически за фашистов.

Тринадцатилетний житель Франкфурта поведал телекорреспонденту, что если бы он правил страной, то вешал бы противников за ноги, сыпал им на раны соль и мучил до тех пор, пока они не умрут. Уже готовый террорист!

Такие, как он, — члены «Викинга». Это, по сути дела, гитлерюгенд. Сходны и одежда — полувоенная форма серо-зеленого или коричневого цвета, и девизы: «Пусть заблестят ножи!», «Уничтожайте противника!»

Налицо и еще один зловещий момент. Помнишь, читатель, трагедию Платцера? Из всей его семьи в живых осталась только жена. Ей сделали тяжелейшую операцию. Как она? Будет ли жить? Лежа на больничной койке, Платцер пробовал читать, но буквы прыгали перед глазами. Тогда включил радио.

То, что он услышал, показалось галлюцинацией. Но голос в приемнике продолжал: «Мы сознательно пошли на взрыв бомбы в Мюнхене. Я рад, что наша акция вызвала широкий резонанс. Это привлечет внимание к нашей борьбе».

Рад?! Рад гибели Илоны, Игнаца?!

Потом другой голос произнес: «Мы передавали заявление Мишеля Гросса, члена группы «Фламандский военный орден».

Фламандец? При чем тут он? Ведь бомбу взорвал западный немец Кёлер.

Позже Платцер узнал: в мюнхенском преступлении виновны помимо «спортсменов» Гофмана французские и бельгийские неофашисты. Они вместе тренировались в лесах Арденн возле границы ФРГ и Бельгии. Ими командовал Мишель Гросс.

Вскоре на улице Коперника в самом центре Парижа взорвалась бомба. Как и в Мюнхене, огненный смерч превратил в груду лома автомобили и мотоциклы, убил и ранил десятки людей.

Но это преступление не было таким уж неожиданным. Новые нацисты действовали во Франции все более нагло, и им все чаще помогали… полицейские. Почти пятая часть профсоюза инспекторов полиции — неофашисты. «Блюстители законности» участвовали и в подготовке взрыва на улице Коперника.

Чего-то подобного ждали и по другой причине: черносотенцы активизировались во всей Западной Европе. Незадолго до парижского кровопролития произошло еще одно — на вокзале в Болонье, о котором я уже писал.

Болонья, Мюнхен, Париж… Последыши Гитлера дружно перешли к открытому террору. «Речь идет не о случайных эпизодах, а о тенденции, координированной программе», — констатировала парижская «Матен».

…Под вой сирен санитарная машина неслась по центру Рима. Вот и госпиталь «Агостино Гемелли». Из автомобиля на носилках выносят пожилого мужчину, он тяжело дышит, глаза закрыты, губы что-то шепчут.

В 17.17. 13 мая 1981 года на площади святого Петра в Ватикане прогремели выстрелы. Три пули попали в папу римского Иоанна Павла II.

Такого еще не случалось. Стреляли в императоров, королей, президентов, но чтобы в «наместника божьего»!

Сразу, конечно, возникли вопросы: кто стрелял и зачем?

И началось! Вместе с сообщением о том, что у преступника смуглое лицо, родилась версия: он — или чилийский коммунист, или палестинец. Но вскоре стало известно имя — Али Агджа. Тогда версию изменили: это не чилиец или палестинец, однако действовал он «по заданию красных». Опять осечка, оказалось, что Агджа — турецкий фашист.

Клубок разматывался все дальше, и выяснилось, что Агджа часто наведывался в Палермо, в штаб-квартиру «вооруженных революционных ячеек», получал там инструкции и деньги. Итальянские «дети Муссолини» давно готовили покушение на папу римского.

Сам Агджа признался на допросе, что за его спиной стоит «мощная организация», однако не назвал ее. «Они хотят убить и других людей», — сказал Агджа.

Следы его обнаружили также в ФРГ, Испании, Англии, Франции, Бельгии и Греции. Как получилось, что преступник, приговоренный к смертной казни за убийство прогрессивного турецкого журналиста и полтора года разыскиваемый «Интерполом», свободно колесил по Европе и готовил следующее покушение? Откуда у него пачка фальшивых паспортов? Кто открыл в двух швейцарских банках счета на его имя?

Ответ на все эти вопросы одинаков: всесильные друзья — неофашисты.