Михаил Айзенберг - Ошибки в путеводителе

Саша – человек настроения. Настроение у нее переменчивое, поэтому увидеть ее воочию трудно, даже если уже договорились. Мы в основном разговаривали по телефону, а встречались всего несколько раз. Зато при каждой встрече она заодно дарила меня самыми необыкновенными знакомствами.

В тот, первый раз Саша даже не опоздала. Ну, почти не опоздала. Мы встретились в кафе Greco и уселись в дальнем углу на уютном диване под маленьким портретом Гоголя. На подлокотнике дивана отчетливо читалось слабо процарапанное слово «хуй». Саша показала мне итальянский журнал «Poesia» с собственной фотографией на обложке. На фото вид у Саши задумчивый, но решительный. Она там похожа на Маугли: не то укусит, не то сбежит, не то скажет свое первое человечье слово.

Выйдя из кафе, мы пошли по улице Babuino и за скульптурой, изображающей этого Бабуина, встретили Сашиного друга, старого поэта Вито Ривиелло. Он стоял у газетного ларька, где на почетном месте красовался тот самый поэтический журнал (думаю, козни Вито).

Бабуин сам черный, а голова белая, приделанная. У Вито внешность не менее удивительная: крючковатый нос, «римский» подбородок, брови приподняты, как у клоуна. Он и есть клоун, эксцентрик, каждое его слово почему-то вызывает смех даже у человека, не знающего итальянский. Какой-то выдающийся комический дар. Постоянно импровизирует, как акын, оперные арии на темы происходящего вокруг. Или вдруг закутается в свой шарф, как в шаль: «О, меня бросил муж, я так некрасива!» Или затеет танцы с обменом шляпами. Но держится на одном артистизме: заводится на публике. А когда садится к столу, задыхается и обливается потом. Глаза потерянные.

Уже втроем прошлись мы по знаменитой Margutta (см. «Римские каникулы») и завернули в винный бар. Вито, похоже, местная достопримечательность: бесчисленные знакомые обнимали его, попутно интересуясь, с кем это он пришел. Саша мне тихонько переводила. Какой-то парень с уголовной внешностью оглядывал меня мрачно и враждебно. Он, как выяснилось, не любит русских: «Они все мафиози». (Странные, однако, у некоторых представления о русской мафии.) Вито, посмеиваясь, защищал: «Ему дали премию», но тот насупился еще больше: «О, им уже и премии за это дают!»

И мы вернулись на Babuino в «Bar Notegen». Нотеген – имя хозяина, это пожилой человек болезненного и отрешенного вида, сам сидит за кассой. Заведение нельзя сказать, что уютное. Узкое помещение с красными стенами, увешанными довольно жуткими картинами какого-то болгарского художника. Масса очень странных, пьяных людей.

Скоро рядом с нами очутилась пожилая пара, непохожая на других посетителей: режиссер Мауро Мизуль с женой (конечно, знакомые Вито). Мауро и есть персонаж Феллини, он снимался в фильме «И корабль плывет», играл безумного поэта. Внешность у Мауро немного карикатурная: маленький, голова в половину туловища, а нос в половину головы. Чуть рыжеватые волосы и какая-то удивительно чистая кожа. Ужасно милый, приветливый, все впечатления сразу отражаются на лице. Мы его заинтересовали. Сначала он прислал нам по бокалу шампанского, потом вовсе подсел к нашему столику.

Одни и те же люди уходили и возвращались. Что-то кричал немолодой человек в черных очках. «Это о политике», – равнодушно пояснил Вито. Мауро смотрел неодобрительно и печально.

Появилась еще одна пара: она молодая, а он старый, грузный, с седым ежиком. Не хватает нескольких передних зубов. Это внук Пиранделло.

Куда я попал? Похоже, туда, где все времена перемешались и не стоит ничему удивляться.

В какой-то момент начинаешь подозревать, что у этого города есть свое силовое поле, очень ревнивое к отлучкам. Многие возвращения в Рим проходили негладко.

В городе Витербо с его готическими фонтанами я стоял на остановке в полной темноте и одиночестве, ждал последний автобус. Когда появился еще один человек, я решил уточнить: действительно ли это направление на Saxa Rubra? Ответ категорически отрицательный. Борясь с приступом паники, я все же сел в подошедший автобус – и оказался прав. Человек сел вместе со мной, и тогда я разглядел его глаза – совершенно безумные.

А через пару дней я поехал в Сполето. Над синими горами клубились тучи. Когда поезд вынырнул из очередного тоннеля, вся окрестность была засыпана снегом.

Сполето – город больших угловатых дворцов, нависающих над узкими улицами или продолжающих гору. Я долго бродил по этим улочкам, забираясь все выше – к замку, главенствующему над городом. Солнце уже не пряталось. Мальчишки бросали снегом в незнакомцев, те радостно отвечали. (Опять Феллини.)

В замок не пускали, нужно ждать экскурсии. Я пошел в обход и, миновав замок, вдруг увидел горы в снегу, невероятный готический мост, а на другой стороне две простые сторожевые башни.

Солнце. Снег льется с деревьев. Время прекратилось. Целый час его не было вовсе.

В маленьком Сполето шесть церквей двенадцатого и тринадцатого веков, одна четвертого. Они открыты, и почти везде я был единственным посетителем. В базиликальной S. Salvatore (именно она четвертого века) не удержался и сфотографировал интерьер. За что и был примерно наказан.

Но главную местную достопримечательность я заметил только на обратном пути: у самой станции стоит огромный полуабстрактый динозавр из черного кованого железа (работы, между прочим, Колдера, и очень знакомый, известный). То есть по пути туда этого слона я и не приметил. И уж точно не приметил, с какой стороны подходил мой утренний поезд.

Вечерний поезд подошел на ту платформу, что указана в расписании, и ровно в назначенное время. Голос из репродуктора сообщил какое-то «бла-бла-Рома Термини – бла-бла». Я хотел еще, помню, уточнить на всякий случай, но сам себя постеснялся: какая все же идиотская мнительность, давно пора с ней кончать. Сказано же итальянским языком: Рома Термини. Уселся покомфортнее, обложился проспектиками и стал вносить примечания в свои записочки…

Tutto bene? [1]А не тут-то было. Una piccola avventura [2].

Прошло больше часа. Проехали Foligno. Название показалось знакомым, но не по сегодняшним впечатлениям. Я как-то забеспокоился и вытащил карту. И где ж это у нас Foligno? А вот где – в другой стороне, уже за Перуджей и Ассизи, на полпути до Ancona, а та аж на побережье. Девушки-соседки испуганно подтвердили: поезд до Ancona. (И опаздывает почти на час.)

Внутри что-то тихо рухнуло (но тут же включился внутренний хронист, подмечающий все детали). Так. Итак. Все сегодняшние поезда на Рим, похоже, уже прошли мимо меня. Я бросился в тамбур. На ближайшей остановке дверь открыть не смог: жал на кнопку, а следовало дергать ручку вроде стоп-крана (а зачем тогда кнопка?). И к лучшему: неизвестно, где бы я оказался – там ни огня, ни темной хаты.