Дмитрий Скалон - Путешествие по Востоку и Святой Земле в свите великого князя Николая Николаевича в 1872 году

– По необъяснимым для меня самого обстоятельствам, – рассказывал Мариэт-бей, – грабители не нашли одну могилу аписа, замуравленную в тридцатый год царствования Рамзеса II, и мне посчастливилось открыть ее в полной неприкосновенности; все в ней сохранилось, как было за 3700 лет тому назад; в одном углу на песчаном слое даже остались уходящие следы голых ног; на замуравленном входе в известке видны были оттиски пальцев рабочего, закладывавшего последний камень!..

– А какое значение имело поклонение быку? – спросил кто-то.

– Конечно, чисто символическое, – отвечал Мариэт-бей, – потому что в Египте кроме каменных изваяний, символически изображавших божество, содержались и живые символы, как например: священные кошки, представляя богиню Сехеть; крокодил Суки – бога Себека или вечность; также точно чествовался Озирис, или иначе Озирапи (что значит «озири», «судья»), которому предоставлялся суд над умершими, откуда и название быка, апи, то есть судья. Апис не был простой бык; он должен был иметь двадцать восемь точных отметин, как например: черную масть; белый треугольник на лбу; на спине изображение орла; на правом боку месяц в первой четверти; двухцветный хвост; под языком нарост в виде священного жука и пр., и пр. Когда такое чудо нарождалось и жрецы признавали точность всех отметин, вся страна праздновала живое проявление Озириса и смотрела на то, как на особую милость божества к людям.

Апис содержался в храме бога Пта в Мемфисе, в особом отделении, с огромным числом жрецов и служителей; при нем состоял гарем коров, а также чествовалась отелившаяся им корова. К нему обращались тоже как к оракулу, получая отрицательный или утвердительный ответ, глядя по тому, принимал ли он приносимую пищу, или нет.

Мы обошли всю галерею, заглядывая в гробницы; в одной стоял великолепный саркофаг из темно-зеленого камня с иероглифами; к нему была приставлена лестница, так что можно было опуститься вовнутрь саркофага. Он так вместителен, что шестеро могут свободно сидеть вокруг стола. Вес таких саркофогов доходит до 3½ тысяч пудов.

Обойдя Серапеум, мы вышли опять на свет божий, с тем, чтобы осмотреть находящиеся недалеко от Серапеума гробницы Втаотеба и Мастаба-Ти. Обе гробницы великолепно отделаны вполне сохранившимися, иссеченными из камня, барельефами. Они принадлежали египетским богатым и знатным вельможам, которые по обыкновению еще при жизни выстраивали себе эти чудесные мавзолеи. Такими, более или менее, роскошными могилами покрыта вся местность Ливийского кряжа, вокруг и между группами пирамид. В верхнем же Египте бесчисленные гробницы вырубались в скалах.

Обыкновенно стены могил украшались барельефами или рисунками, изображавшими образ жизни, частную деятельность, имущество покойного; различные производства: земледелие, охоту, рыбную ловлю, игры – словом, всю бытовую картину жизни древних египтян. Изображения эти чрезвычайно характерны, живы, отчетливы, а иногда не лишены и юмора.

Мы успели спуститься лишь в гробницу Втаотепа. Видно, что это был богатый и знатный вельможа, потому что барельефы исполнены с большим мастерством и, должно быть, лучшими художниками.

Втаотеп изображен в нескольких местах, в крупных размерах, совершенно не соответственных со всеми остальными фигурами, и это потому, как объяснил Мариэт-бей, что египтяне веровали, будто душа умершего соединялась нераздельно с великим Озирисом, вследствие чего умершему воздавались божеские почести, и он изображался божеством. В надписях на барельефах, обращаясь к нему, все прибавляют к его имени имя Озириса, так, например, управители пригоняют скот и, докладывая умершему численность его стад, называют его Озирис Втаотеп; то же самое делают рыболовы, земледельцы, охотники, виноделы, домашние слуги и пр. Все эти люди изображены среди своих занятий, или приносящими свои произведения, и при всех находятся надсмотрщики с палками. Управители, приходя на поклонение к своему бывшему хозяину, докладывают, по сколько и чего у него есть.

Позы изображенных весьма разнообразны, а при внимательном осмотре заметен даже юмор и необыкновенно просто выраженная повседневная правда, так, например, гонят гурт рогатого скота; некоторые быки нагибаются и щиплют траву, пастухи замахиваются, либо бьют отстающих палками. Или: переходит стадо через речку; впереди пастух несет на плечах теленка, который оглядывается назад, запуская свой язык в нос; одна из коров выделяется из стада и обнюхивает его; рыбаки тянут на берегу невод, веревка у одного крыла рвется, и они падают назад вверх ногами; на охоте – борзые в различных движениях; в одном месте лев хватает за голову быка, который с перепуга страдает желудком и т. п. Мариэт-бей, поясняя барельефы, между прочим заметил, что судя по могилам окружающим пирамиды Гизех, время их постройки было временем продолжительного мира, и вот, может быть, одна из причин, по которым избыток народных сил расходовался на такие громадные сооружения. Когда мы вышли из могилы Втаотепа, солнце уже видимо стало склоняться к западу, и надо было поспешить до темноты добраться на ближайшую станцию железной дороги. Путь наш лежал через пальмовый лес, растущий на месте древнего Мемфиса. Как в вековом сосновом бору, стволы дерев стоят обнаженные снизу, и только вершины их покрыты иглистыми шапками, так же точно и в этом лесу – могучие стволы пальм, достигая до 70-ти и более фут высоты, увенчаны великолепными кудрявыми главами.

Лес этот очень стар; пальмы стоят на довольно значительных друг от друга расстояниях; есть некоторые деревья в два или три обхвата и до 70 и более фут высоты, оттого, должно быть, они так редко стоят; обыкновенно же в пальмовых рощах, приносящих неимоверное количество фиников, считают от 600 до 800 корней на десятину. Дико растущая в Египте финиковая пальма представляет одну из особенностей страны, обусловливающих дешевизну пищи; находятся местности, в которых ими питаются не только люди, но и домашние животные.

В настоящее время от Мемфиса почти не осталось следов, кроме куч мусора, и только в одном месте, между пальмами, лежит обезображенная колоссальная статуя Рамзеса II, а между тем это был громадный город с миллионным населением, и считался гаванью Египта. Финикийские купцы имели даже свой отдельный квартал с храмом Астарты, т. е. Венеры чужеземцев. Свидетельства о необыкновенных размерах города и поражающем величии его памятников, дошли до нас благодаря арабским писателям, которые еще видели его развалины. Мемфис стал приходить в упадок с той поры, как Александр Великий заложил Александрию.

Во время насильственного введения христианства чрезвычайно пострадали памятники по всей стране; между прочим при Феодосии было разбито одних статуй до 14 000; затем, когда арабы покорили Египет, предводители их заложили новый город Каир, на правом берегу, а Мемфис обратили в каменоломню из мрамора и алебастра, которой жгли известку; колонны шли, если не на украшения, то на фундаменты; к тому же страсть поисков за кладами обуяла пришельцев и город был систематически изрыт; при этом разбивались даже статуи в предположениях, что в них могло быть скрыто золото. Таким образом чудная столица фараонов окончательно перестала существовать.