Борис Комиссаров - Григорий Иванович Лангсдорф

В то время кругозор Лангсдорфа как исследователя Бразилии был уже весьма широк. Судя по его рукописям, ученый знал труды монаха-иезуита XVI в. Ж. Аншиеты, историю провинции Сан-Паулу и испанского господства в Бразилии в 1580—1640 гг., походов паулистов и путешествий Франешпку Леме в середине XVIII в., реформ португальского министра Помбала и событий освободительного движения в Минас-Жераисе в 1789 г. Он изучал сочинения А. Гумбольдта, нередко обращался к картам видного английского картографа А. Эрроусмита, внимательно следил за работами по демаркации границ между провинциями страны и шагами, предпринимавшимися для освоения ее новых территорий.

79

Ученый превосходно ориентировался в португало-брЯ- зильской исторической, этнографической, лингвистической литературе.48 Он пользовался капитальным трудом по истории Бразилии Ж. де Соузы Азеведу Пизарро-и- Араужу, сочинениями Ж. Толеду Ренду об индейских поселениях в провинции Сан-Паулу, книгой Н. Перейры де Кампуша Вергуейру о возникновении и развитии мануфактуры в г. Ипанема, работой Л. Алмейды, посвященной системе сбора налогов с добытых алмазов. Лангсдорф был знаком также с книгой «Грамматика бразильского языка», написанной иезуитом Л. Фигейрой и опубликованной в Лиссабоне в 1687 г., с работами видного знатока индейской культуры и языков Г. Марлиера, главного интенданта Алмазного округа М. Албукерки, известного статистика и одного из основателей бразильской промышленности Д. П. Мюллера и многими другими.

По возвращении в Рио-де-Жанейро Лангсдорф, однако, не смог заниматься только своими научными изысканиями. Вскоре после его приезда Л. Ж. де Карвалью-и-Меллу обратился к генеральному консулу с просьбой дать рекомендательное письмо командору Л. де Соузе Диашу, назначенному в Россию поверенным в делах Бразилии. Лангсдорф оказался в сложном положении, так как петербургский двор, упорствуя в своем легитимизме, не шел на установление дипломатических отношений с Бразилией после ее разрыва с Португалией. Отказать бразильскому министру, прямо ссылаясь на политику своего правительства, ученый справедливо считал неудобным. Выход был найден, когда Лангсдорф навел справки о Соузе Диаше, оказавшемся замешанным в некогда нашумевшей финансовой афере. В донесении Нессельроде от 3 (15) марта 1825 г. ученый сообщил, что «дал этому человеку нечто вроде рекомендации», но устно заявил Кар- валью-и-Меллу о ее бесполезности ввиду неблаговидного прошлого Соузы Диаша.49 В ответной депеше от 7 ноября 1825 г. Нессельроде резко писал Лангсдорфу, что его «демарши не соответствуют линии поведения, которой русский кабинет следовал до этого времени в отношении разногласий между Бразилией и,Португалией».50 Однако уже в марте 1826 г., после смерти Жуана VI, петербургский двор стал склоняться к установлению контактов с Бразилией, и в 1828 г. дипломатические отношения между двумя странами стали реальностью. Нельзя не согла¬

80

ситься с американским историком Р. Бартли, который пишет, что «Лангсдорф сыграл решающую роль в поддержании русско-бразильских связей после провозглашения независимости Бразилии» и «оказал огромную услугу русской дипломатии».51

Еще до того, как Рио-де-Жанейро достигла неприятная для Лангсдорфа ноябрьская депеша Нессельроде, он получил от него другую, датированную 10 января 1825 г. и сообщавшую о новых ассигнованиях на путешествие.52 Донесения ученого, видимо, произвели благоприятное впечатление в Петербурге. Ему были возмещены его собственные издержки на экспедицию в Минас-Жераис и, согласно указам Александра I от 13 августа 1824 и 3 января 1825 г., в три раза увеличена ежегодная субсидия на исследования в Бразилии. Она достигла теперь 30 тыс. рублей в год.

Новости из Петербурга открывали перед Лангсдорфом большие возможности. Прежде всего он намеревался теперь отправиться в провинцию Сан-Паулу. «Хотя Сент- Илер и Наттерер ... посетили эту провинцию, — писал ученый, набрасывая для себя план нового путешествия, — но их заметки еще не опубликованы.53 Шпике и Мар- тиус — единственные, сообщившие нам о маленькой ее части».54 Далее он предполагал отправиться в Гояс и Мату-Гросу, спуститься по рекам Мадейра или Токантинс до Пара, а затем возвратиться в Рио-де-Жанейро через провинции Мараньян, Пиауи, Пернамбуку, Байя и малоизвестные районы Минас-Жераис, в частности, Минас- Новас. «Плап такого путешествия созрел давно, — признавался Лангсдорф, — и я теперь не имею права сомневаться в возможности его осуществления, так как это научное предприятие зависит только от меня. Я не ограничен временем и какими-либо инструкциями».55

Сообщения о подготовке Лангсдорфа к новому путешествию появились в русской прессе. «Северный архив» поместил выдержки из письма ученого к отцу, в котором он писал, что надеется «произвести что-нибудь великое, отличное, дабы исполнить справедливое ожидание не только России, но и всей Европы», и отмечал, что вернется в Рио-де-Жанейро не ранее чем через два года.56 Заметки об экспедиции были напечатаны также в «Московском телеграфе» и немецком журнале «Hertha».57

1/4 6 Б. Н. Комиссаров

81

Немало трудностей возникло у Лангсдорфа в связи с обновлением состава экспедиции. Необходимо было найти художника, который мог бы заменить Ругендаса, и нового зоолога, так как в июне 1825 г. по истечении срока, обусловленного договором, Менетрие отправился в Россию с рекомендательным письмом Лангсдорфа к академику К. А. Триниусу.

В конце концов Лангсдорфу удалось привлечь к работе в экспедиции двух французских художников. Первым был Амадей Адриан Тонэй. Он родился во Франции в 1802 или 1803 г. и был сыном художника, члена Французского Института Николаса Антуана Тонэя, переселившегося в 1816 г. со всей своей большой семьей в Рио-де- Жанейро. Несмотря на свою молодость, Адриан ко времени вступления на русскую службу приобрел немалую практику как рисовальщик. В 1818—1820 гг. он в качестве художника принял участие в экспедиции Луи де Фрей- сине на корвете «Урания». На должность второго художника был принят Эркюль Флоранс, родившийся в феврале 1804 г. в Ницце. Он был профессиональным живописцем и прибыл в Бразилию в 1824 г. О русской экспедиции Флоранс узнал из объявления и при встрече произвел весьма благоприятное впечатление на Лангсдорфа, тем более что, помимо способностей к рисованию, обнаружил свое знакомство с картографией.58 На место Менетрие был принят молодой немецкий врач и патуралист Христиан Гассе.

К концу лета 1825 г. подготовка к путешествию была завершена. В июле и августе Лангсдорф обратился с двумя письмами к Л.-Ж. де Карвалью-и-Меллу. В одном он просил предоставить ему кредит на 1826 и 1827 гг. в сумме 5—6 миллионов рейсов ежегодно, в другом — содействовать отправлению экспедиции морским путем в Сантус.59 Ученый получил ответ, что император Бразилии «согласен предоставить ему возможность посетить все провинции, какие он наметил».60 Несколько позднее, в 1826 г., вновь был издан указ о содействии экспедиции.