Рудольф Лускач - Завещание таежного охотника

Неожиданно лось перестал трубить. Олег с опасением посмотрел на меня, но я объяснил, что сохатый, наверное, прислушивается, не придет ли ответ на его боевой вызов.

На этот раз так и было. Раздался рев, похожий на запоздавшее эхо. Это был ответ второго лося. Рев продолжался и усиливался, и мы шли по направлению к нему.

Уже занимался день, когда на горном склоне мы, наконец, увидели могучего зверя. Он стоял на краю небольшой площадки, закинув голову с огромными рогами, и, словно чего-то ожидая, непрерывно озирался.

В это время в кустах что-то зашевелилось, лось быстро обернулся и склонил голову. Но это была лишь самка, которая прыгнула и пустилась бежать. Сохатый зафыркал и последовал за ней. Только теперь мы заметили, что на опушке леса стояли еще четыре лосиные самки. К ним и присоединилась кокетливая лосиха.

Страсть гнала лося вперед, но вдруг он остановился, и из его горла вырвался рев. Он был угрожающий, но в нем слышалась неутоленная тоска.

Мы стояли и не решались сделать шага. Лось насторожился и стоял неподвижно, раздувая ноздри.

Вдруг из противоположных кустов выросли рога, затем показалась голова, и появился величественный сохатый. Его шея выглядела сильнее, чем у хозяина поля боя, и, по-видимому, он был настроен померяться силами.

Наш лось злобно фыркал, поднял губу, но такое запугивание не произвело на соперника никакого впечатления.

Самки с интересом следили за каждым шагом своих воинственных кавалеров, которые с разбегу скрестили рога. Хозяин поля попятился, но на ногах удержался. По тайге разносились удары широких лопат…

Когда совсем рассвело, мы вернулись в лагерь.

Чижов предлагал хорошенько отдохнуть около озера, но Еменка воспротивился.

— Отдых нам еще не нужен. Сегодня надо добраться до Черной вершины, иначе потеряем целый день.

Олег весь день находился в превосходном настроении и по пути передал мне разговор с Тамарой.

Прежде всего после его признания она высказала несколько не совсем лестных слов по моему адресу. Ее задело, что я рассказал Олегу о нашем разговоре. В то же время была откровенна и не отрицала, что геолог заинтересовал ее.

— Видите, дружище, — сказал я. — Счастлив тот, у кого сердце полно любви и ему не нужно гадать по звездам, так как он может вполне рассудительно поговорить с виновницей своих разбуженных чувств. Поезжайте рядом с Тамарой и постарайтесь, чтобы время, необходимое для знакомства, шло быстрее.

Довольный Олег улыбнулся и погнал лошадь в догонку за Тамарой. Я остался сзади, ко мне присоединился Шульгин.

— Куда это поскакал наш влюбленный геолог? — спросил он, движением головы показывая на удаляющегося Олега.

Мне не хотелось распространяться об интимных отношениях двоих людей, и я сухо ответил:

— Преувеличиваете, Федор Лаврентьевич.

— Особенно не ошибаюсь. Мое зрение меня не обманывает, я и ночью вижу почти как кошка…

Мы подхлестнули лошадей, увидев, что остальные уже ожидали нас у речного брода. Переправа обошлась без происшествий, и наша кавалькада пустилась рысью по широкому прибрежному лугу.

Вскоре луг кончился, мы подъехали к реке и продолжали путь по песчаному урезу воды. Чижов восхищался погодой, а Олег, глядя на свой походный барометр, предсказывал, что она удержится долго.

Это обстоятельство было весьма существенным для успеха нашего путешествия, потому что нет ничего хуже дождя, так как большинство дорожек и троп через несколько часов станут почти непроходимыми. Однако вскоре наше веселое настроение испортилось. Мы заехали в тупик. Крутые скалы перегородили дорогу, а крупные каменные глыбы и водопад не позволяли продвигаться вдоль русла.

Начали искать выход, как вдруг с криком взлетела большая стая диких гусей. Раздались выстрелы, с грохотом отражавшиеся от высоких берегов. Стреляли все, даже Тамара. Готовность к выстрелу у таежных охотников прямо-таки поразительна. Гуси с громким плеском падали в воду.

Спустя несколько секунд расстались с тайгой и рекой восемь крупных серых птиц. Наши собаки бросались в воду, плавали и бегали за пернатой добычей. Два гуся с перебитыми крыльями пытались спастись вплавь. Но лайки обогнали их по берегу и взяли «в клещи».

— Восемь штук, что мы с ними будем делать? — снова озабоченно спрашивал Олег.

— Прежде чем выспитесь, они уже будут закопчены, — объявил Еменка. Уложим гусей в мешок и в один прекрасный день зажарим их. Только пальчики оближете, так они будут вкусны.

Когда все успокоились, мы осмотрелись — куда нас завел Еменка? Река здесь была зажата между двумя скалами и с рокотом переливалась через нагромождение каменных глыб. Не оставалось ничего иного, как вернуться и искать подходящую дорогу. Наконец Еменка с Чижовым обнаружили нечто напоминавшее тропинку. Еще немного, и мы выбрались на холм, где эвенкийский охотник сориентировался и повел нас прямо на запад.

Долго еще ехали мы густой темной тайгой, пока впереди не посветлело. На горизонте, в отблесках заходящего солнца, светились розовые горы.

Я спросил, не является ли этот цвет гор чародейством вечерней зари, но Еменка утверждал, что в действительности они всегда почти красные.

— Здесь, в этом месте, я в юности охотился вместе с отцом. Вон там стоял наш балаган. Зимой отец тут расхворался и лежал целую неделю, прежде чем согласился, чтобы я отвез его в наше стойбище. Вскоре он умер. Вот это был старик! До ста лет не хватало ему всего двенадцати…

Действительно, под высоким кедром до сих пор стояла охотничья изба. Хоть она обветшала и покосилась, все же выдержала атаки ветров, морозов и бурь.

Окрестности были просто восхитительны. Вокруг нас раскинулись луга, покрытые невообразимо пестрыми цветами и высокой травой. От северных ветров место было защищено скалистой грядой, у подножия которой клокотал ручей и шумным водопадом омывал две большие расселины. Место вполне оправдывало свое название: «Райский уголок».

Еменка осмотрел избу. Старобор рубил дрова, а остальные были заняты натягиванием палаток. Ужин затянулся.

Зашел разговор о лосях. Мне лось был известен только как очень пугливый, а иногда даже опасный король глубоких лесов, охота на которого всегда была связана с большими трудностями. Чижов рассказал нам, что в соседнем с Вертловкой опытном хозяйстве уже два года приручают лосей. Это была далеко не единичная попытка. Опыты ставились в крупных масштабах, особенно в совхозах, государственных фермах и опытных станциях. Говорят, лось легко привыкает к домашним условиям. А приручение сильного сохатого весом до полутонны имеет вполне реальное значение и ставит целью создание особой породы животных и разведение их в лесу.