Рудольф Лускач - Завещание таежного охотника

— Ведь вы же могли еще в Ленинграде обо всем договориться. По телефону!

Затем я подробно рассказал о своих первых шагах по тайге.

Упомянул я также о намерении Олега охотиться на соболя, что, по мнению нашего попутчика, меховщика Рогаткина, было почти безнадежным занятием.

Мой хозяин ответил не сразу. Он задумался, и у меня снова усилилось подозрение, что за этими разговорами о соболях что-то кроется.

Однако Петр Андреевич заметил:

— Теперь, в начале осени, охотнику на соболя трудно добиться чего-либо стоящего. Но, наверное, ученый себе на уме.

— С чего бы это геолог взялся за такую нелегкую работу? — Сибиряк махнул рукой и пробурчал: — Я имею в виду биолога Реткина. А что касается его племянника, то, вполне возможно, он чересчур увлекся этим делом…

Вдруг мы услышали, как совсем низко пролетел самолет. Следя за его полетом, Петр Андреевич воскликнул:

— Смотрите! Кружит! Он сядет на лугу у реки… Интересно, кого нам принесло из облаков.

К нашему приходу на лугу уже было многолюдно. Жители, главным образом молодежь, бежали к самолету, из которого вышли два человека. Мы подошли ближе. К своему величайшему изумлению, я узнал одного из них: Олега Андреевича. Жизнерадостный, улыбающийся, он махал мне рукой и кричал:

— Итак, я здесь и, как видите, порядком торопился, чтобы не заставлять вас долго ждать.

Подошел Петр Андреевич и протянул Олегу руки.

— От души рад вас видеть, редкий гость с неба.

И только тут мне пришло в голову, насколько необычным был прилет Олега в глухую таежную деревню. Где и как раздобыл он самолет и почему так спешил? На кончике языка у меня уже вертелся вопрос, не связан ли его полет через тайгу с соболями, но геолог засмеялся, взял летчика под руку и объяснил:

— Позвольте представить вам Михаила Дмитриевича Карасика, пилота нашей геологической авиаразведки. Благодаря его любезности мне не пришлось трястись по таежным дорогам. Он прилетел вместе со мной из Читы, потому что должен произвести заброску продуктов и приборов для экспедиции в окрестностях Алдана.

Олег тоже остановился у Чижова. Положив вещи, он вместе с хозяином отправился навестить старейшего жителя деревни — Родиона Родионовича Орлова.

Вернулись они нескоро.

Мы уселись в просторной горнице за стол, на котором, по сибирскому обычаю, было так много блюд, что у меня разбегались глаза.

Тут и блюда с дичью, жареной и печеной рыбой, пирог из дичи, ветчина, свиное жаркое, огурцы с чесноком, черемша в сметане, икра, соленые грузди и маринованные грибки.

Кроме меня, за столом сидело девять человек, из них я знал только хозяина, Олега, шофера Илюшу и пилота. Остальных мне лишь представили, и за столом мы познакомились ближе. Младший брат Чижова, Тит Андреевич, статный, широкоплечий мужчина, председатель сельсовета. С ним пришли замечательный охотник Фома Кузьмич, учитель Борис Михайлович Антонов и его жена Светлана Александровна — фельдшер сельской амбулатории. Самым интересным гостем был старый охотник Родион Родионович Орлов. Он пришел вместе с Олегом, сел рядом с ним и весело сказал:

— Я вижу, вы приготовили небольшое угощение. Что ж, одобряю. Для далеких гостей да будет мед. Ведь у нас тут, наконец, находится Олег Андреевич Феклистов, внук славного Ивана Фомича Феклистова!

Слова старика вызвали аплодисменты, а у меня вполне понятное удивление, поскольку о знаменитом предке Олега я до сих пор ничего не слышал. Прежде чем я успел расспросить о подробностях, наш хозяин живо добавил:

— Этому обстоятельству, дорогие гости, мы обязаны прежде всего моим стараниям, а также предусмотрительности дяди Олега Андреевича, биолога Реткина, который послал его вместо себя. А теперь, пожалуйста, — разговорами сыт не будешь — угощайтесь.

Еда была превосходной. Мы принялись за нее с таким аппетитом, что разговор прекратился, и только иногда кто-нибудь нарушал тишину, предлагая тост или произнося несколько в большинстве своем шутливых фраз.

Сибиряки — любители шуток и расценивают их как приправу, которую необходимо добавлять даже к самому вкусному блюду.

Я уже наелся, как говорится, до отвала, когда на столе появились пельмени. Каждый по вкусу поливает их уксусом или сметаной.

Зимой пельмени делают в запас. Десять-пятнадцать тысяч замороженных пельменей висит в мешках на чердаке.

Достаточно бросить их в кипящую воду — и вкусная еда готова. Сибиряки утверждают, что только мороз придает им настоящий вкус. Мне же пельмени нравились всегда, как зимой, так и летом.

Ужин затянулся. Наконец, появился самовар. Формально это означало конец еды. Но к чаю на стол поставили всевозможные пироги, варенья, и вновь завязался разговор.

Олег спросил, какое впечатление оставило у меня путешествие по тайге, и я ему вкратце рассказал о встретивших меня злоключениях.

Присутствовавшие с видимым интересом следили за моим рассказом, время от времени сопровождая его смехом. Серьезным оставался только геолог, и, когда я кончил, он спросил:

— Соболей случайно не видели?

Я ответил отрицательно.

— Если хотите теперь, в конце лета, найти соболя, вы должны иметь всевидящие глаза и семимильные сапоги, чтобы быстро забраться на пятьдесят-семьдесят километров в глубь тайги, — с улыбкой посоветовал председатель сельсовета.

— Это меня не пугает, — ответил юноша.

— Правильно, Олег Андреевич. Верхом на лошади вы будете там через два дня. Не тащиться же пешком по тайге, — подзадоривал геолога хозяин.

Олег с ударением произнес:

— Я хотел бы ознакомиться с местами, где водится соболь, и вообще со всеми особенностями вашего края.

— А их у нас действительно много, — подтвердил учитель Антонов, — сами увидите, в каких местах мы живем. Куда ни обернешься, везде сотнями километров считать надо. А вокруг тайга, сопки и болота. Здесь кое-что испытаете. Летом нас мучает гнус, а зимой лютые морозы. Но это наш родной край, и мы его любим. Правда, Родион Родионович?

Старый Орлов улыбнулся и поддакнул:

— Правда, голубчик.

— Родионыч еще молодчина, — говорил Тит Андреевич. — Прошлую зиму с нами белку промышлял.

— Много-то я не настрелял… как тут усидеть дома, когда все выбираются на белку? А теперь, черт возьми, меня опять ждет немалая работа, не так ли, молодой человек, с теми, вашими… соболями.

Старик смотрел на Олега, но тот молчал. Я чувствовал, что здесь дело совсем не в соболях.

Разошлись гости далеко после полуночи. Прощаясь, Родион Родионович Орлов пригласил меня назавтра к себе.

Прежде чем лечь спать, я выглянул в окно. Журчала речка, и откуда-то совсем близко доносилась тихая песня тайги, которую наигрывал в могучих кронах деревьев ночной ветерок.