Андрей Троицкий - По Америке с русской красавицей

В фирменной курточке и бейсболке с логотипом «Уолмарта» он стоял в дверях и здоровался с заходившими в здание покупателями. И так четыре часа. Я встречал его в жаркие дни и в непогоду, когда на улице лил дождь, а по торговому залу гуляли сквозняки.

Работа очень тяжелая даже для здорового человека. Картина и вправду душераздирающая: несколько часов на ногах рядом с открывающейся дверью, мимо тебя течет поток покупателей, и каждому улыбнись и скажи «добрый день» или «добрый вечер». Естественно, тяжело больной человек получает от государства пенсию, бесплатные лекарства и медицинское обслуживание, он не должен работать, да еще так тяжело.

Но – я тому свидетель – парень старался, как мог, хотя говорил и улыбался с большим трудом. Он приходил в торговый зал и занимал свое место в дверях не по вердикту суда, приговорившего его к общественным работам.

Интересно, что эта картина, инвалид, приветствующий покупателей, никого не удивляла. Я решил для себя, что парню наверняка не хватает государственной пенсии, семейные обстоятельства таковы, что, хочешь – не хочешь, надо еще и на кусок хлеба зарабатывать. Видимо, в семье есть люди, которым еще хуже, чем ему. Однажды я подошел к молодому человеку, представился и задал несколько вопросов.

Джон оказался очень скромным парнем. Он ответил, что вырос в состоятельной семье, работает не из-за денег, денег хватает, даже с избытком. Он хочет приносить пользу людям, быть нужным, делать добрые дела. Трудно было найти хоть какую-то работу из-за болезни. Но в «Уолмарте», спасибо им огромное, – помогли устроиться. На том и расстались. Не поверить Джону я не мог, но все-таки в голове не укладывалось: как парень из обеспеченной семьи добровольно пошел на эту каторгу. Ведь в том физическом состоянии, в котором он находился, четыре часа на ногах, на сквозняке – это уж слишком. Значит, парень сказал мне не всю правду, а некую полуправду. Все-таки деньги ему нужны…

Однажды дождливым осенним вечером я оказался в этом же магазине и обратил внимание, как к главному входу подъехал «Ролс-Ройс Фантом» последней модели кремового цвета, такую штуку я видел на последнем автосалоне, цена – около полумиллиона долларов. С водительского места выбрался человек в серебристом дождевике и форменной черной фуражке, какие носят водители богатых господ.

Через несколько минут он вышел из магазина, раскрыв огромный купол зонта, под которым медленно передвигался Джон. Парень с трудом доковылял до машины, водитель распахнул заднюю дверцу и помог ему сесть. «Фантом» плавно набрал ход, я проводил его долгим взглядом. Значит, этот Джон все-таки не слукавил. Но работал не за деньги, из внутренней потребности быть нужным людям, приносить им пользу.

…Мы благодарим нашего гида за экскурсию, просим разрешения вернуться в учебный класс, чтобы присутствовать на уроке. Садимся за свободную парту, слушаем рассказ учительницы по имени Луис. Это симпатичная женщина пятидесяти пяти лет, она преподает в школе почти четверть века, но до сих пор влюблена в свою нелегкую профессию.

На уроках Луис объясняется по-английски, стараясь использовать простые понятные слова. Сегодня по окончании занятия студентов ждет экскурсия в одно из отделений «Банк оф Америка», крупнейшего американского банка, чьи филиалы есть даже в самых маленьких городах. Студенты выходят из школы, садятся в свои машины и едут вслед за учительницей.

Мы сидим в «хонде» Луис и слушаем ее рассказ. Она прихожанка этой церкви, имеет двух взрослых детей, которые давно перебрались в Лос-Анджелес, в Силиконовую долину, неплохо зарабатывают, один-два раза в год приезжают сюда, чтобы встретиться с матерью. Работы у Луис хватает: сейчас утренние занятия, а вечером придут студенты, отработавшие свои восемь часов на местном вертолетном заводе или мебельном магазине. Учиться им трудно, но другого выхода нет: без знания языка по служебной лестнице высоко не поднимешься.

За час занятий с каждого ученика штат платит Луис два доллара семьдесят центов. Значит, за прошлый час она заработала двадцать семь долларов. Законом запрещено проводить занятия, если в классе меньше четырех студентов: минимальная зарплата в штате – семь пятьдесят.

Мы останавливаемся возле большого одноэтажного здания. Здесь есть банковские автоматы, ими можно воспользоваться, не выходя из машины: снять и положить деньги, обналичить чек. Есть окошко оператора: сидя за рулем, с ним можно перекинуться парой слов, заплатить коммунальные платежи или отправить банковский перевод.

Входим в зал, на встречу поднимается менеджер. Помещение банка просторное. По правую руку за стойкой стоят операторы, готовые к работе с клиентами, слева за стеклянной перегородкой кабинет старшего финансового советника. Это представительный мужчина в дорогом костюме, он отвечает за привлечение средств клиентов, за инвестиции в долгосрочные вложения в различные ценные бумаги, от солидных американских фирм, вроде «Боинга» и «Дженерал Электрик», до рискованных активов развивающихся стран. Американцы, как правило, не держат накопления в банке: на этом не заработаешь, процентная ставка порядка ноль целых двух десятых процента.

Студенты задают различные вопросы менеджеру. Как оформить банковский кредит на покупку жилья или машины? Чем отличаются друг от друга различные банковские вклады? Как перевести деньги за границу, чтобы помочь родственникам?

– Я недавно в Америке и не понимаю: почему ваши сотрудники стоят, а не сидят? – спрашивает женщина из Болгарии. – И продавцы в магазинах тоже стоят… Ведь это очень неудобно: всю смену на ногах?

– Это дань уважения клиенту, – отвечает Дорис. – Человек приносит в банк или в магазин свои деньги. Клиент стоит, продавец или сотрудник банка сидит? Нет, это невежливо. Одно из двух: или клиент должен сесть или банковский работник или кассир в магазине должен встать. Мы считаем за честь то, что люди доверяют нам свои деньги. Поэтому наши сотрудники стоят.

Я разглядываю зал, замечаю некоторые отличия от тех банковских залов, что я видел в больших городах. И задаю свой вопрос:

– В больших городах сотрудники банков защищены пуленепробиваемым стеклом. А у вас я ничего такого не вижу. Нет даже обычного стекла. Мало того, дверь в банковское хранилище, гигантская, почти в два человеческих роста дверь, находится не в служебном помещении, а в общем зале. И она распахнута настежь. Заходи, кто хочешь. И бери, сколько унесешь. Я заметил, что и охраны нет. Это как-то странно. Почему так?

– Наш город занимает одно из первых мест по количеству тяжких преступлений, – говорит менеджер. – Раньше в банковских залах соблюдали все меры предосторожности. Здесь были пуленепробиваемые стекла, охранные системы и прочее. Но к снижению банковских ограблений эти меры не привели. Преступники стреляли в наших клерков, взрывали двери денежных хранилищ. После очередного кровавого преступления решили: пусть в случае банковского налета преступники забирают все, что есть в филиале. Пусть спускаются в хранилище и берут наличные оттуда. Вот видите – на этот случай мы держим дверь открытой. Ведь деньги – это всего-навсего деньги. А вот человеческая жизнь уникальна.