Андрей Троицкий - По Америке с русской красавицей

– Но ведь грабить банки наверняка не перестали?

– К сожалению. В прошлом году в городе было ограблены шестьдесят банковских филиалов и хранилищ, где считают деньги, собранные в банковских автоматах, в магазинах и на заправках. При этом ни одного убитого или раненого. Ни одного. Это главное. А с бандитами пусть разбирается полиция.

Рита выглядит немного удивленной и задумчивой. Что ж, за время нашего путешествия удивляться ей еще придется, и не раз.

Это был важный для Риты день, нам назначил встречу американский лингвист и переводчик Ричард Колберт. Он прочитал повесть Риты «Легкое дыхание любви» и обещал поделиться впечатлениями. Рита максималистка, – ее не устраивала публикация «Дыхания» в России, отдельной книгой или в журнале. Она мечтала о другом: Ричард придет в тихий восторг от ее произведения и возьмется за перевод на английский. А дальше накатанная дорога – издание книги, шумный успех, огромные тиражи.

Наконец, главное – голливудская экранизация. И опять: шум в газетах, автографы, поклонники… Дальше Рита взлетает на золотом лифте на вершину жизненного успеха. Особняк в Лос-Анджелесе, миллионы в банке, а первые женихи выстраиваются в очередь, чтобы бросить взгляд на русскую диву. Почему бы и нет? Ведь каждому человеку еще в момент рождения достается лотерейный билет. Жаль, что не все билеты выигрышные. Далеко не все. Но Рита очень надеялась, что в ее сумочке лежит именно тот билет, что сорвет фантастический джек пот.

Я не стал ее разочаровывать раньше времени, я болел за нее.

Рита надела строгое черное платье и серый пиджак, скрывавший все достоинства ее фигуры, и не прикоснулась к косметике. В то утро она немного волновалась, была молчалива, сосредоточена и выглядела, как студентка отличница перед экзаменом.

Профессор Вашингтонского университета Ричард Колберт одевается с нарочитой небрежностью свободного художника. Он носит темно-коричневый бархатный пиджак с заплатками из светлой замши на локтях, бордовую рубашку навыпуск, потертые джинсы с дырками на коленях и замшевые мокасины на босу ногу. На вид ему шестьдесят с небольшим: седая бородка клинышком придает лицу строгое и печальное выражение. Портрет дополняет грива пегих волос, стоявших дыбом, очки с толстыми стеклами в массивной пластмассовой оправе и медальон, на груди позолоченная бляха с красной стекляшкой вместо рубина. Карие глаза живые и внимательные.

Ричард встретил нас на пороге своей весьма скромной квартиры, провел на кухню и угостил газировкой. Он только что вернулся с заседания ученого совета и еще не успел переодеться. Рита с сомнением поглядывала на дешевую застиранную рубашку Колберта и дырки на коленях его джинсов. Переводила взгляд на меня. В ее глазах я читал вопрос: «Этот оборванец действительно тот самый профессор?» Я молча киваю головой.

Жена Ричарда была в отъезде, поэтому на кухне царил художественный беспорядок. От бутербродов мы отказались, зная, что свободного времени у хозяина немного. Тогда Ричард провел нас в кабинет, комнату три на четыре метра. Света здесь немного, даже днем. Единственное окно, узкое давно немытое, выходит на тихую улицу. Мы сели в продавленные кресла, хозяин занял место за письменным столом, заваленным бумагами и папками со студенческими рефератами.

Рита продолжала поглядывать на Колберта так, будто перед ней был самозванец. И напрасно. С такой внешностью человек может сойти за своего не только в обществе свободных художников, – в любой компании. Нередко так одеваются юристы на отдыхе, музыканты и даже государственные служащие.

В Америке я встречал людей, которые называли себя специалистами по России только на том основании, что умели отличить самовар от балалайки. Колберт не из таких. Он лингвист, неутомимый переводчик, знаток русской литературы девятнадцатого и двадцатого века.

Если сложить стопкой его переводы, научные труды и статьи в академических журналах, то эта стопка будет повыше самого высокого американского баскетболиста. Любимый русский писатель Ричарда, разумеется, – Достоевский. Так уж издавна повелось, что любят именно Федора Михайловича, но проверить, искренняя это любовь или дань вечной не уходящей моде на Достоевского, – не представляется возможным.

Мнению Колберта я доверяю, поэтому именно ему отправил повесть Риты «Легкое дыхание любви». Мне лично показалось, что эта вещица написана хорошим языком, но излишне сентиментальна, слишком много эмоций, которые, пожалуй, выжмут слезу у неподготовленного читателя, воспитанного на чувственных латиноамериканских сериалах. Честно говоря, повесть была полна разных недостатков, тем не менее, она не казалась мне безнадежной.

Колберт открыл папку и перелистал страницы. Для начала Ричард похвалил повесть, затем сделал паузу, протер очки. Если американец хочет сказать вам неприятную правду, он сделает это без всяких сомнений и лирических предисловий, – напрямик. Скажет именно то, что думает, и за словом в карман не полезет. Прямота без всяких сантиментов – черта всех знакомых мне американцев.

Сейчас Колберт немного смущен, ему понравилась Рита, говорить неприятные вещи не хочется, но ведь Рита не просто красивая женщина, – она автор, начинающий литератор. И пришла сюда не за комплиментами.

– Там, где написано про любовь, – все хорошо, – говорит Колберт. – А дальше – все плохо. Потому что непонятно для американского читателя. Героиня вашей повести – Елена, женщина сорока трех лет. Она несчастна и одинока. Пережила два неудачных брака. Воспитывает двадцатилетнего сына Игоря. И вдруг она, уже давно перестав надеяться на счастье, встречает любовь. Это интересный сюжет. И ваша героиня интересный персонаж. Женщина с трудной судьбой, которая не разучилась видеть в жизни хорошие стороны. Но все же…

Рита выпрямила спину, напряглась.

– Но все по порядку. По книге сын героини Игорь – студент. Он покупает где-то на рынке программное обеспечение для своего компьютера. Диски, как он сам говорит, паленые. То есть контрафактные. Это нехорошо…

– Мелочь, – говорю я. – Можно исправить. Он придет в магазин и купит лицензионный диск.

– Ну, ладно… Этот Игорь закачивает из интернета чужой реферат, а потом рассказывает матери, что он этот реферат украл в интернете. А та говорит: «Молодец, сынок, какой ты у меня сообразительный». Но ведь Игорь украл реферат, а мать хвалит его за воровство. Я этого не понимаю… И читатель не поймет. Выходит, что молодой человек настолько испорчен, что совершает кражу и даже не понимает того, что пошел на преступление. Может быть, он потому и не понимает, что его мать поощряет воровство. Это ужасно.