Андрей Троицкий - По Америке и Канаде с русской красавицей

Мы пришли а аквапарк, двинулись к раздевалке. И тут обратили внимание, что все женщины вокруг, – включая подростков и детей, – только в закрытых купальниках. А на большинстве посетительницах, поверх купальника – майка с длинным рукавом.

Я останавливаюсь:

– Черт, просто из головы вылетело…

Это моя вина. Киваю на женщин и объясняю Рите, что она взяла не тот купальный костюм. В центральных и южных штатах не принято ходить в аквапарки, бассейны или на пляж в купальнике бикини, состоящим из пары веревочек и небольших лоскутков ткани, чисто символических, не прикрывающих почти ничего.

Здесь народ религиозен, люди более консервативны, чем, скажем, пестрая публика на пляжах Майами или Нью-Йорка, где бикини летом – это нечто совершенно естественное, нагота женского и мужского тела – приятный в меру эротичный элемент отдыха, не более того. Конечно, прямых запретов на открытые купальники на юге и Среднем Западе не существует, если хочешь – надевай, но надо помнить: не всем окружающим это понравится.

Как и Рита, я не ханжа, но неприятно, когда на твою спутницу смотрят как-то косо, как на женщину весьма и весьма легкомысленную… Ну, третьего не дано: или принципиальная борьба за нравственный облик населения или красавицы в бикини. Или – или.

Я со злорадством подумал, что здешние мужчины многое потеряли, не увидев Риту в открытом купальнике.

– Что ж, в другой раз повезет больше, – она разворачивается и бредет обратно. – Ты взял на себя роль моего гида, а забываешь о самом важном. Ставлю тебе двойку.

– Официального запрета на открытые купальники нет, – бормочу я. – Это тебе решать. Мы можем вернуться.

– Нет уж, спасибо.

Не то, чтобы Рита страдает повышенной застенчивостью, – нет, но и вызывающего поведения она не любит, – выглядеть белой вороной, возмутителем общественного спокойствия ей не хочется.

Справедливости ради надо сказать, что и для мужчин тоже существует свой дресс код. Здесь не принято появляться в порнографических плавках, столь любимых в России, когда мужские гениталии тесно обтягивает кусочек эластичной ткани, а зад – почти не прикрыт. Выставлять напоказ мужское достоинство, – иногда очень сомнительного вида, – уместно в стриптиз клубах. На пляжах и в парках развлечений мужчины носят, плавки-шорты, как у нас раньше говорили, – семейные трусы. Чуть короче колен. У большинства мужчин фигуры не идеальны, поэтому лично я голосую за шорты, скрывающие некоторые недостатки.

Мы идем обратно через парк развлечений, через стоянку, забитую огненно горячими от солнца автомобилями. Рита не подает вида, что настроение испорчено, она садится на водительское место, включает кондиционер и говорит:

– В мой новый роман я вставлю эпизод, когда красивая женщина приходит в такое вот унылое заведение в открытом купальнике. И что из этого получается…

– Отличная идея, – я не знаю, чем еще ободрить Риту. – Это будет нечто особенное.

Мы возвращаемся в гостиницу другой дорогой. Проезжаем район, судя по виду, не самый благополучный. Темные от времени двухэтажные домишки старой постройки, много пустующих, с окнами, забитыми листами фанеры или деревянными щитами. На других домах – окна забраны решетками, много пустырей, огороженных заборами из стальной сетки.

Пешеходов почти не было видно. Бродяга катил магазинную тележку, заполненную свертками и тряпками, другой бродяга сидел на тротуаре и курил самокрутку. Он искал глазами человека, у которого можно попросить мелочь, но людей не было.

В тесном проулке, где даже нет асфальтовой дороги, между двух заколоченных домов стоит тяжелый тягач, совсем новый. Но лобовые стекла разбиты. Сто процентов, – машину недавно угнали и бросили здесь, возможно, разграбили товар из прицепа, а полиция здесь еще не проезжала, поэтому ничего не знает о случившимся. Надо бы им позвонить. Достаю из бардачка мобильник, однако он не подает признаков жизни, – слишком давно я его не заряжал.

Останавливаемся на светофоре. Впереди никого и сзади тоже.

– Смотри туда, – говорит Рита. – Видишь?

Чуть дальше посередине двухрядной дороги на желтой разделительной полосе стоит смуглый парень, голый до пояса. На голове летняя светлая кепка. Внешность ресторанного вышибалы: накачанный, плечистый. В одной руке бутылка виски, на дне которой плескаются мутные недопивки. На кулак другой руки намотана довольно толстая цепь. Парень делает круговые движения рукой, разматывая длинную цепь, а затем снова наматывает ее на кулак. Он с интересом поглядывает на нас, губы растягиваются в змеиной полуулыбке.

– Ничего особенного, – отвечаю я. – Ну, стоит парнишка… Уже и постоять человеку нельзя?

– Господи. Почему тут нет полиции?

– На эту тему можно докторскую диссертацию написать. Если коротко: чем бедней район, тем меньше полиции. Кстати, как ты сюда заехала?

– На картах гетто для черных никак не обозначены, – отвечает Рита. – И районы с высокой преступностью тоже не обозначены.

Секунды едва ползут: красный свет горит бесконечно долго. Парень подносит ко рту горлышко бутылки, делает глоток. Здесь дорога только вперед, свернуть некуда, и с этим персонажем нам не разминуться.

Мне это место активно не нравится. На одной стороне два брошенных дома, пространство между ними заставлено мусорными баками и какими-то пластиковыми пакетами, забитыми истлевшими газетами. Возможно, за баками и тюками с мусором прячутся друзья этого деятеля. Напротив пустырь, обнесенный металлической сеткой, на втором плане еще один ряд брошенных домов с заколоченными окнами.

Когда этот парнишка ударит цепью по капоту или лобовому стеклу, и я выскочу из машины, тут же из своего укрытия появится еще пара крепких ребят. У меня не будет никаких шансов. Мы лишимся машины, денег… Это в лучшем случаи, – о худшем варианте я не думаю. Можно попытаться проскочить, но это вряд ли получится.

Вытаскиваю мобильный телефон с севшей батареей, подношу его к уху. Парень внимательно смотрит на меня и поигрывает цепью. Наши взгляды встречаются, я беззвучно открываю рот, якобы разговариваю по телефону и не отвожу взгляда от парня. Рита надевает темные очки. Загорается зеленый.

– Не двигайся с места, – говорю я Рите.

Хорошо, что сзади машин нет. Я продолжаю этот спектакль еще полминуты. Рита трогается, мы медленно проезжаем мимо. Трюк срабатывает. Парнишка опускает руку с цепью и провожает нас тяжелым взглядом. Он решил, что я вызвал полицию и отказался от задуманного, не рискнув лезть на рожон.

Машина съехала на обочину и остановилась, когда стало понятно, что мы заблудились. Некоторое время я копался с GPS, вводил в него название нашей гостиницы, – ее точный адрес я не помнил. Гостиница недорогая сетевая, таких заведений по всей Америке бессчетное множество. А в округе три отеля, но который из них наш, – непонятно. Я достаю атлас, перелистываю страницы. Насколько я помню, нам нужна Лейк стрит. Впрочем, я могу ошибаться. Да, эта длинная улица, она тенятся через весь город, упирается в реку и продолжается на другом берегу.