Андрей Троицкий - По Америке и Канаде с русской красавицей

Шум, музыка, праздник. Но, наверное, не для тех, кто живет здесь постоянно. Да, Эрика можно понять, – к этой обстановке придется долго привыкать, да и можно ли привыкнуть – еще вопрос.

Интересно, этот грек, он и зимой, при снеге и ветре, на своей арфе играет? Весьма возможно. С отсутствующим видом сидит в своей прозрачной тунике среди сугробов и задумчиво перебирает струны.

Мы вернулись в гостиницу, но я не стал подниматься наверх, остался в холле. Я сидел в кресле и ждал Риту. Сегодня утром уговаривал ее не торопиться в Москву. Перелет больше семнадцати часов, с двумя пересадками.

Можно сесть на самолет в Монреале или в том же Торонто. А заодно, уж поскольку в тех краях оказались, прокатиться на канадское сафари. Это когда вы не вылезая из машины, едите по заповеднику, по узкой асфальтовой дороге, а на воле вокруг вас гуляют зебры, жирафы, бизоны, львы и леопарды. Впрочем, для каждого зверя свой участок, отгороженный от других высоченным забором. А то сожрут друг друга, они же дикие. Больше всех веселья доставляют туристам обезьяны, липнущие к машинам, загораживающие лобовое стекло и стремящиеся отломать зеркальце.

Но Рита сказала, что перелет из Монреаля и Квебека до Москвы занимает одинаковое время, те же две пересадки, и цена билетов – та же. А на зверей в неволе, – а сафари – это тот же большой зоопарк под открытым небом, значит, одна из разновидностей неволи, – она смотреть не любит. Даже отказалась от предложения подбросить ее до аэропорта, мол, не может терпеть, когда ее встречают или провожают, – и заказала такси.

Я и сам сначала думал оставить здесь машину в пункте проката и вернуться в Америку самолетом, но вдруг я забыл о своей спешке, о сценарии и недописанной книге. Проедусь, еще раз посмотрю на Канаду. На ее поля, на ломаную линию горного горизонта, на леса… Кстати, здесь они совсем не такие, как в России. И популярная песня А. Городницкого, про березки, которые похожи на Россию, "только все же не Россия", – это неправда. Никакой схожести нет.

Леса здесь низкорослые, совсем жиденькие, березки – жалкая копия русских. Но красота этой страны не в ее похожести на другую страну, а именно в непохожести, своя красота, канадская, неповторимая. Широта, размах, горы, огромные озера, сравнимые с морями, широкие реки, бескрайние поля, многой дикой природы, до которой еще не дотянулся человек…

Утром по интернету я узнал, сколько денег на счете. Хватит, чтобы отдать долг и еще останется, но совсем немного. Я вытащил чековую книжку и выписал чек, – проспорил, так проспорил. Надо отдавать (не стану называть общую сумму, чтобы лишний раз не расстраиваться). Появилась Рита в сопровождении коридорного. Я вздохнул с облегчением, все чемоданы при ней, значит, серебряный чайник и прочие бесполезные безделушки она забирает с собой, а не оставляет мне. И то ладно.

Коридорный помог вынести чемоданы и загрузить их в такси.

Я протянул чек и сказал:

– Только не рви. Не надо широких жестов.

– Как скажешь. Я рвать не хотела. Деньги нужны.

– Папа отказал в кредите?

Рита не ответила, сложила чек вдвое и засунула в бумажник.

– А почему ты не хочешь увидеться с теткой? – спросил я, еще не оставляла надежда, что она передумает и останется. – Мы столько за ней охотились… И вдруг ты оставляешь добычу. Даже встретиться отказалась. Бедная Лиза… Она завянет без тебя, как цветочек без солнца.

– Зачем встречаться? Лиза нашлась. Мы обо всем поговорили. Она меня помнит и любит. И вообще все прежние обиды, что между нами были, давно забыты. Их больше нет. Она очень рада, что развязалась с Бертом. И теперь обещает начать новую жизнь, без него. Никаких плотских утех. Только интеллектуальные удовольствия: театр, музыка, поэзия… Не знаю, надолго ли ее хватит. Снова съездит в Майами, встретит нового Берта. И опять начнутся приключения, почище прежних. Но пока этого не случилось, я могу спать спокойно.

Скороговоркой Рита поблагодарила меня за поездку. Она узнала много нового, собрала материалы для книги. Впечатлений столько, что несколько дней уйдет только на то, чтобы их записать, пока не забылись. Своим записям она и посвятит все ближайшее время. И позвонит, когда освободиться, но не раньше. Она чмокнула меня в щеку, села в такси и укатила. Я постоял, глядя вслед, и не зная, чем теперь себя занять, куда направить стопы.

Освободилась Рита через два месяца. Позвонила и попросила прислать ей какие-то мелочи, которая выбрала на интернете. В Москве их купить трудно. И снова надолго пропала. Времени уж прошло порядочно, я иногда следил за состоянием банковского счета, деньги Рита так и не сняла. Я даже подумал, что в Москве трудно обналичить чек. Но ведь она часто бывает в Европе, наверное, можно там.

Недавно она снова позвонила, сказала, что новая повесть на американском материале близка к завершению. Как только будет поставлена последняя точка, Рита соберется в Америку, чтобы найти издателя.

– Попробуй угадать название.

– Твоя повесть века будет называться… "Сломанный забор – 2"?

– Мимо.

– "Кривой забор"?

– Не юродствуй.

– Тогда не знаю.

– "Мое открытие Америки". Как тебе?

– Самоуверенно, но оригинально. Однако мне почему-то раньше казалось, что Америку открыли до тебя.

– Не смешно. Глупо.

Запикали короткие гудки отбоя, – это она разозлилась и бросила трубку. Я стал ждать нового звонка Риты, был уверен: ждать не долго, но ошибся. Она не позвонила до сих пор, но деньги с моего счета сняла мгновенно. Черт, мне давно пора запомнить: с женщинами шутить не надо, а литература дело серьезное…