Жан Франсуа Лаперуз - Путешествие по всему миру на «Буссоли» и «Астролябии»

С палубы корабля мы видели большой скальный риф, за которым море было очень спокойным. Он простирался с запада на восток на триста-четыреста туазов и прерывался, оставляя достаточно открытый вход шириной около двух кабельтовах. Природа словно создала на самом краю Америки гавань, подобную Тулонской, только используя более грандиозные средства: эта новая гавань врезалась в побережье на три или четыре лье.

Донесения мсье де Флассана и Бутервилье были самыми благоприятными. Несколько раз они заходили в бухту и выходили из нее, и лот неизменно показывал от семи до восьми саженей в средней части прохода и пять саженей на расстоянии около двадцати туазов от оконечностей рифа. Они сообщили также, что внутри бухты глубина составляет от десяти до двенадцати саженей, дно хорошее. Основываясь на их донесении, я решил войти в бухту. Наши шлюпки продолжали бросать лот, и я приказал им расположиться, когда мы подойдем, у противоположных оконечностей рифа, чтобы фрегатам оставалось лишь пройти между ними.

Вскоре мы увидели на берегу дикарей, которые знаками выражали свои дружеские намерения, размахивая белыми накидками и различными шкурами. Несколько пирог с индейцами были заняты рыбной ловлей в бухте, вода которой была неподвижной, словно в тазу, тогда как скальный волнорез был покрыт пеной прибоя. Однако в месте входа море оставалось очень спокойным, что служило еще одним доказательством того, что там значительная глубина.

В семь часов вечера мы подошли к входу в бухту. Ветер был слаб, а отлив настолько силен, что мы не могли преодолеть его. «Астролябию» относило с большой скоростью, и я был вынужден бросить якорь, чтобы нас не понесло течением, направления которого я не знал. Однако, когда я убедился, что течение направлено в открытое море, я поднял якорь и последовал за «Астролябией». Я пребывал в больших сомнениях касательно того, что предприму завтра.

Весьма быстрое течение, о котором ничего не сообщили наши офицеры, ослабило мое поначалу сильное желание сделать остановку в этой гавани. Я знал о больших трудностях, которые всегда сопровождают прохождение узких проливов, когда прилив или отлив очень сильны. Также, обязанный исследовать эту часть американского побережья, пока не закончилось благоприятное время года, я посчитал, что вынужденная задержка в этой бухте, выход из которой может потребовать совпадения нескольких удачных условий, не принесет пользы экспедиции.

Между тем я продолжал лавировать всю ночь, а на рассвете поделился своими соображениями с мсье де Ланглем. Однако донесения двух его офицеров были весьма благоприятны: они промерили глубину в проходе и внутри бухты и сообщили, что смогли несколько раз преодолеть на своих шлюпках течение, которое нам показалось столь сильным. Поэтому мсье де Лангль полагал, что остановка здесь будет исключительно полезна для нас, и его доводы показались мне настолько убедительными, что я более не колебался и согласился с ними.

Еще ни один мореплаватель не видел этой гавани. Она находится в тридцати трех лье на норд-вест от бухты Лос-Ремедиос [88] Ныне Чатемский пролив между островами Чичагова и Крузова на севере архипелага Александра. — предела, достигнутого испанскими мореплавателями, приблизительно в двухстах двадцати четырех лье в том же направлении от острова Нутка и в ста лье на ост-зюйд-ост от пролива Принца Уильяма. Посему я полагаю, что если французское правительство пожелает учредить факторию в этой части американского побережья, то ни у одной страны не может быть и малейшего права противодействовать этому.

Спокойствие моря внутри бухты было очень соблазнительным для нас. Нам было крайне необходимо произвести полную перекладку грузов, чтобы извлечь шесть пушек, размещенных на самом дне трюма: без них было бы очень неблагоразумно отправляться в Китайское море, которое наводнено пиратами. Я назвал эту бухту гаванью Французов.

В шесть часов утра мы направились к бухте, чтобы войти туда на вершине прилива. «Астролябия» шла перед моим фрегатом, и мы расположили по шлюпке у каждой из оконечностей, как и накануне. Ветр а были от веста до вест-зюйд-веста, направление входа — с юга на север. Таким образом, все условия казались благоприятными для нас.

Однако в семь часов утра, когда мы были уже в проходе, ветер внезапно перешел к вест-норд-весту, а затем к норд-вест-тень-весту, поэтому мы были вынуждены поставить паруса вдоль ветра и даже обстенить [89] То есть направить ветер в переднюю сторону парусов, прижимая их к стеньгам, в результате чего судно получает задний ход. их. К счастью, прилив нес наши фрегаты внутрь бухты, и мы прошли мимо скал восточной оконечности на половине пистольного выстрела. Внутри мы встали на якорь на трех с половиной саженях, над скалистым грунтом, в половине кабельтова от берега. «Астролябия» отдала якорь на подобной же глубине с таким же грунтом.

За тридцать лет мореплавания мне еще не доводилось видеть два корабля столь близко к гибели. То обстоятельство, что мы находились на краю света, придало бы особенную тяжесть подобному бедствию. Однако мы были уже вне опасности. Поспешно мы спустили баркасы и отдали буксировочные тросы; и, прежде чем отлив достиг малой воды, мы были уже на шести саженях. Во время буксировки мы испытали несколько ударов в пяту киля, однако столь слабых, что фрегат не получил повреждений.

Мы не оказались бы в столь затруднительном положении, если бы встали на якорь не над скалистым дном, которое простиралось на несколько кабельтовах во все стороны от нас. Последнее обстоятельство полностью противоречило донесению мсье де Флассана и Бутервилье. Однако это было неподходящее время для размышлений — нам следовало уйти со столь плохой якорной стоянки. Быстрое течение создавало большую преграду, его сила вынудила меня отдать становой якорь.

Каждый миг я опасался, что трос разорвется и нас понесет на берег. Наша тревога выросла еще более, потому что ветер от вест-норд-веста сильно посвежел. Фрегат стоял очень близко к суше, возле кормы были скалы. О том, чтобы верповать [90] Верпование — перевод корабля с одного места на другое без помощи парусов, посредством якоря — верпа, для чего якорь завозят на шлюпке вперед, и судно подтягивается к нему путем сматывания якорного троса. , не могло быть и речи. Я приказал спустить брам-стеньги и ждал окончания плохой погоды, которая не была бы опасна для нас, если бы под нами был хороший грунт.