Станислав Савицкий - Прекрасная Франция

| 77 | План Храма современной философии в Эрменонвиле

Храм современной философии в Эрменонвиле был посвящен идеалам Просвещения. Каждая колонна была названа в честь современного мыслителя / ил. 77, 78 ; публ. по: Klein V. Der «Temple de la Philosophie Moderne» in Ermenonville. Frankfurt am Main, 1996/. Дань почтения отдали Декарту, Вольтеру, Монтескье и даже Уильяму Пенну, которого историки больше знают как авантюриста, так ловко собиравшего плоды просвещения в Америке, что в честь него был назван штат Пенсильвания. Маркизу де Жирардену Пенн казался образцовым гуманистом. Одна из колонн носила имя Руссо. Он провел тут последние годы жизни, гостя в имении де Жирардена. Здесь писались «Прогулки одинокого мечтателя». Здесь, на Тополином острове, Руссо был похоронен в саркофаге, сделанном по рисунку маркиза / ил. 79 ; публ. по: Klein V. Der «Temple de la Philosophie Moderne» in Ermenonville. Frankfurt am Main, 1996/. Руссо прославил Эрменонвиль. Поклониться его праху приезжало большинство путешественников, совершавших Гран-тур. Гран-тур был обязательной частью образования интеллектуалов той эпохи. Посетить самые известные города, парки и достопримечательности должны были все, кто считал себя просвещенным человеком. Свадебное путешествие великого князя Павла Петровича и Марии Федоровны, в которое они отправились под именами графа и графини Северных, было таким Гран-туром. Многие впечатления от увиденного в той поездке отразились в ансамблях Павловска и Гатчины. В Гатчине, например, сохранился остров Любви, созданный по образцу острова в Шантийи.

| 78 | «Ньютон. Lucem». Колонна Храма современной философии в Эрменонвиле

| 79 | Гробница Ж.-Ж. Руссо на Тополином острове в Эрменонвиле. Рисунок маркиза де Жирардена

| 80 | Ж.-Ж. Руссо за собиранием гербария в Эрменонвиле

В Эрменонвиль приезжали даже после того, как останки Руссо были перезахоронены в Пантеоне по распоряжению Наполеона I. Все изменила эпоха железных дорог. В Шантийи была проведена ветка, а в Эрменонвиль поезд так и не пустили. И за считанные годы об Эрменонвиле забыли. Когда Нерваль вернулся в места, знакомые с детства, он нашел здесь жизнь тихую, укромную, провинциальную, в которой ничто не напоминало о том, что поблизости находится европейская столица. С тех пор Эрменонвиль пребывает в запустении. И этот меланхолический вид ему очень идет. Он разделил судьбу Руссо – судьбу постороннего. И те, кто ищет во Франции не только феерию столичных бульваров и роскошь парадных дворцов, могут и сегодня добраться сюда на машине или на перекладных, чтобы побеседовать в воображении с одним из местных иностранцев / ил. 80/ .

В солнечный майский день на лужайке возле церкви Святого Реми сама природа призывает тебя распить с приятельницей бутылку брюта. Пробка улетает в счастливое небо Шампани, как раз поспела сочная душистая клубника, которую уже продают в соломенных туесах, – эта земля стала нашей, но мы отдадим ее любому, кто поднимет тост за весну «без конца и без края».

Подъезжая к Реймсу, мы долго пересекаем поля виноградников. Железнодорожный вокзал окружен складами, заставленными ящиками с шампанским. Тут радует глаз всё – от замысловатых названий на этикетках до глухо хлопнувшей пробки, усмиренной по-хозяйски в руке. И вот уже искрится в бокале шипучее вино. Оно заставляет всех улыбаться, предвкушая праздник, это реймское, сухое, с кислинкой шампанское. И от него на душе легко-легко.

В этих беспечных шампанско-клубничных краях мир галлов соседствует с германским миром. Соседство это очень давнее и еще не так давно вовсе не мирное. О том, как все налаживалось, помнят живущие в этих краях старики. Граница с Германией от самого Реймса довольно далеко, но в этом древнем городе не забыли о том, что собор, в котором короновали французских королей, был разбомблен немцами в Первую мировую. Это была катастрофа в одном ряду с применением химического оружия и новейшей военной техники. О попрании святынь говорила вся Европа. Даже русские поэты-символисты писали об этой трагедии, ужасавшей тем, что за варварством стоял идеологический расчет.

Реймс находится недалеко от мест, где шли ожесточенные бои. Верден, река Марн, юго-запад Бельгии превратились в чудовищные бойни. До сих пор там, где шли сражения, находят ржавые каски, винтовки и истлевшую амуницию. Под Верденом есть знаменитый мемориал в честь победы в войне. Во Франции, как ни в какой другой стране, много памятников Первой мировой. Эту победу ждали как реванша те, кто помнил о 1871-м, те, кому в эльзасских школах приходилось учиться по немецкой программе, а также бельфорский лев, устоявший под прусской осадой. Макс Эрнст и сюрреалисты – бельфорский лев был им товарищ / ил. 81 /.

| 81 | Бельфорский лев. Скульптор Ф. О. Бартольди. 1879

Эрнст был из немцев, приезжавших в Париж, чтобы стать французским художником. Еще один местный иностранец, родившийся неподалеку от французско-немецкой границы. И он сам, и многие его ровесники воевали на Первой мировой. Эрнст, кстати говоря, воевал в немецкой армии. Тогда среди художников и писателей было мало пацифистов, а воинствующих ницшеанцев было достаточно. Эта война унесла много жизней. От ранения на фронте умер Гийом Аполлинер. В сражениях погибли орлеанский мистик и жрец культа Жанны Д’Арк Шарль Пеги, один из основателей группы «Синий всадник» Франц Марк, его приятель и коллега Франц Маке и многие другие. Пауль Клее устроился художником-оформителем в авиачасть в Шляйсхайм, под Мюнхеном, и расписывал стальных птиц в строгом соответствии с уставом. Оскар Кокошка воевал на передовой и рассказал в мемуарах, как его чуть было не заколол насмерть штыком русский солдат, но Кокошка успел его застрелить первым. Николай Гумилев вернулся из Восточной Пруссии героем. На войне погиб Ле Дантю – русский футурист, открывший миру талант Пиросмани. Маяковский, впрочем, вместо службы в армии написал несколько патриотических стихотворений. Хлебников был призван на сборы, вызволен из казарм под Саратовом покровителем будетлян профессором Кульбиным и с тех пор в стихах не вызывал на бой немцев.