Борис Бродянский - Полярное радио

Больших трудов стоило добиться Баренцу того, чтобы и в следующем, 1596 году, на север пошли голландские суда.

Город Амстердам с неохотою снарядил два судна. Одним из этих судов командовал капитан Рип, а другим Баренц. 10 мая 1596 года суда вышли из Амстердама. По дороге суда разошлись в разные стороны.

17 июля Баренц добрался до берегов Новой Земли, — медленно ходят парусные суда; теперь вместо месяца и семи дней (при благоприятных условиях) ледокол может пройти это расстояние в 10–12 дней.

Несмотря на встречные тяжелые льды, Баренц упорно боролся с ними, продолжая двигаться к северу вдоль берега Новой Земли. Спустя еще месяц Баренц добрался до северной оконечности северного острова Новой Земли, обогнул Новую Землю и начал спускаться к югу. Льды становились все более трудно проходимыми. Голландцам пришлось укрыться от льдов в одной небольшой гавани. Но, когда голландцы попытались выбраться из гавани, чтобы снова обогнуть Новую Землю уже в обратном направлении, лед не позволил им это сделать. Лед вскоре совершенно затер место их стоянки. Их судно, уже до того сильно поврежденное льдом, вскоре было совсем раздавлено.

Баренц понял, что приходится оставаться на зимовку и провести с величайшими лишениями многие, долгие месяцы страшной полярной зимовки. Их ждали холод, болезни, страшные лишения, голод и, может быть, сама смерть.

Из выкинутого на берег леса голландцы сколотили себе избу, обили ее досками от внешней обшивки их корабля, посредине избы сделали очаг, а в крыше отверстие для выпуска дыма. С корабля им удалось спасти часть оружия, имущества и провизии. С такими скудными запасами, в избушке, сколоченной на живую нитку, им пришлось провести зиму в полярной пустыне. Невозможно описать, каким лишениям им приходилось подвергаться. Жестокие холода и вьюги, совершенно заносившие снегом избу голландцев, по целым неделям не позволяли им выходить наружу. Это было особенно тяжело, когда солнце скрылось за горизонтом и наступила многомесячная полярная ночь. Холода стояли такие, — пишет Баренц, — что «крепчайшее вино и пиво в избушке замерзали». Постели покрывались льдом в два пальца толщиною.

Однако голландцы не теряли бодрости духа и старались возможно бодрее переносить свои лишения. Как только позволяла погода, они были на воздухе, занимались охотой, бегали взапуски, устраивали себе по мере сил всякие развлечения. По совету судового лекаря они принимали регулярно теплые ванны в поставленной среди избы бочке от вина. Благодаря всем этим мерам зимовка прошла лучше, чем можно было предполагать. Умер от цынги только один человек.

Но к концу зимовки заболел цынгою сам неутомимый Баренц.

Однако Баренц сам деятельно руководил подготовкою к обратному плаванию. Разбитым судном нельзя было воспользоваться. Приходилось приспосабливать кое-как уцелевшие судовые шлюпки.

14 июля 1597 года, как только позволили льды, голландцы вышли на шлюпках в море, с последними крохами оставшегося провианта.

Прежде чем покинуть место зимовки Баренц составил акт, подписанный всеми спутниками, и спрятал его в дымовой трубе своей избы.

На каждую шлюпку было дано по экземпляру этого акта. Каждый экземпляр акта на шлюпках поместили в бочонки. Эти бочонки засмолили, предварительно обшив парусиной. Все эти предосторожности были предприняты Баренцом для того, чтобы, даже в случае гибели одной или нескольких шлюпок, современники все же могли узнать о замечательном плавании и его результатах.

Плавание в открытых шлюпках по Полярному морю, где встречные льдины каждую минуту могли раздавить утлые суденышки, как раздавливают грецкий орех, — мучительно трудная вещь. Вскоре умер один из матросов, а затем и сам Баренц. Баренца похоронили на одиноком пустынном берегу Новой Земли.

Потеря Баренца была очень тяжелой утратой для горсточки голландских храбрецов. Баренц был бесстрашный капитан, всегда ободрявший матросов и неоднократно выводивший их из таких положений, из каких, казалось, не было никакого выхода.

Через шесть дней голландцы встретили суда русских поморов. Это было в тот момент, когда они уже теряли всякую надежду. Русские поморы помогли голландцам: 1 ноября 1597 года они вернулись на родину, в город Амстердам…

Через много, много лет, — через три века, — в 70-х годах прошлого столетия, — норвежский промышленник Карлсен разыскал зимовку знаменитого Баренца. Гавань, в которой зимовал Баренц, называлась Ледяной гаванью.

В Ледяной гавани, под покровом снега, стояла небольшая хижина, построенная почти 300 лет тому назад. В самой хижине Карлсен нашел скамьи, стол, разные хозяйственные вещи, оружие, карту Новой Земли, начерченную Баренцом, и некоторые книги. Все оставалось так, как будто капитан Баренц только что оставил свою зимовку. На стене висели часы, а на столе лежала флейта, с которой отважный мореплаватель коротал скуку невыносимой, бесконечной полярной ночи.

В пятый день нашего похода мы подошли к западному берегу южного острова Новой Земли. Вдоль берега «Таймыр» взял курс прямо на север. Капитан Клих разыскивал вход в пролив Маточкин Шар с западной стороны. Навстречу попадались льдины. Было холодно, термометр показывал 5 градусов ниже нуля.

Я обратил внимание на то, что дым корабельной трубы и большой военно-морской флаг Союза советских социалистических республик были обращены в одну сторону, а серые лохматые облака шли по небу прямо в противоположном направлении.

Оказывается на Новой Земле часто наблюдаются ветры в два этажа. Внизу дует местный ветер — «бар»; он направляет дым нашей трубы и флаг. На высоте i 500 метров уже гуляют другие океанские ветры, совершенно в противоположном направлении.

Мы подошли к проливу, окутанному туманом, и увидели не особенно веселую картину: пролив плотно закупорен ледяными полями и глыбами плавающих льдов.

Наш капитан нахмурился. Серьезное положение. Пришлось отдать якорь.

Медленно плывут в пролив льдины, покрытые снегом.

Окаймлены льдины всегда полосой более светлой, чем вся вода: у льдин жидкая акварельная омывка, как у морей на пестрых географических картах.

Плывут льдины, подтаявшие с одной стороны, плывут к далекому югу.

«Таймыр» отдал якорь у входа в пролив, носом к открытому морю.

Прошло два часа.

Внезапно к капитану прибежал вахтенный матрос:

— Товарищ командир!

— Что такое?

— Несет прямо к носу ледяное поле.

В одну секунду капитан был на мостике. Спокойно он рассчитывал точный маневр.