Бенгт Даниельссон - Счастливый остров

— От сорняков?

— Ну да, вокруг моего участка столько сорняков, и они без конца лезут в сад, — произнес Ронго нетерпеливо и продолжал рыть, так что комья летели.

Я слегка встревожился за Ронго и осведомился у его зятя, как он расценивает затею тестя.

— Э, — ответил он, — все дело в том, что Ронго раздобыл два мешка цемента, а дома и фундаменты ему надоели, вот и решил придумать что-то новое. С ним всегда так — сначала сделает, а потом подумает. Когда стена будет готова, он сам первый станет смеяться. Аита пеапеа.

Ронго не достроил стену, но это не помешало ему смеяться.

Другая важная статья расхода — выпивки и пиры. Власти, полные заботы об островитянах, давным-давно запретили всякую продажу спиртного туамотуанцам, но так как запрет не распространяется на Таити, то постановление осталось на бумаге. Мало того, что туамотуанцы, приезжая в Папеэте, учатся пить; они получают отсюда контрабанду. Конечно, таможенники осматривают все суда, выходящие из Папеэте, и штраф достигает тысячи франков (83 кроны) за каждый конфискованный литр. Но ведь на шхунах столько укромных местечек, а кроме того, спиртное можно погрузить и после выхода из порта. В итоге торговля процветает, почти не встречая помех. Подозрительное совпадение: многие шхуны выходят из Папеэте под вечер, и с наступлением сумерек обязательно невдалеке от берега случается что-нибудь с двигателем. Правда, если появится береговая охрана, команде, как ни странно, всегда удается без труда завести мотор…

Нужно ли говорить, что раройцам приходится дорого платить за контрабандное спиртное? Литр рома, излюбленного напитка, стоит от 600 до 1000 франков. (В Папеэте — 175 франков.) Но раройцев возмущает не столько цена, сколько то обстоятельство, что ром нередко разбавлен водой или чаем.

Нашлись реформаторы, которые с самыми благими намерениями, желая сберечь островитянам деньги и здоровье, недавно предложили свободно продавать пиво на островах Туамоту. Тем самым надеялись прекратить злоупотребление алкоголем. И тут оказалось, что импортеры пива в Папеэте каким-то таинственным образом проведали о готовящейся реформе: их запасы в несколько раз превысили обычные, и стоило ввести в действие новые правила, как на рынок хлынули пивные реки.

Добрые раройцы с трудом верили своим глазам, когда увидели на шхунах целые штабеля ящиков с пивом.

А услышав, что каждый ящик, вмещающий 48 (сорок восемь!) бутылок, стоит до смешного дешево — всего 1200 франков, они сразу закупили по десятку ящиков на брата. На несколько месяцев островитяне позабыли о муке, галетах, тканях, цементе и все свои деньги тратили на пиво, не без основания опасаясь, что счастливое время не может длиться вечно. В конце концов пиры достигли таких масштабов, что власти отменили постановление.

На память о той поре в деревне остались тысячи пустых бутылок, нашедших своеобразное применение. Раройцы обкладывают ими клумбы; эти украшения играют в то же время немалую роль в борьбе за престиж. Если бутылки содержали обычное таитянское пиво, их повертывают этикетками внутрь, если же в них было первоклассное французское пиво, то ярлыки смотрят наружу.

Если каким-то образом после всех беспорядочных закупок и увеселений у раройца остаются еще деньги, он ни минуты не задумывается, куда их деть. До Папеэте от Рароиа всего несколько дней пути, а там открываются неограниченные возможности приобрести еще какие-нибудь соблазнительные вещи или основательно гульнуть. В магазинах полно всякой дряни со всех концов света, кабаки открыты с утра до ночи, такси всегда готовы везти того, у кого есть деньги, а в двух кинотеатрах почти каждый вечер идет новая картина. Пока в кармане остается хоть один франк, раройцы не спешат из Папеэте, а конец поездки почти всегда один и тот же: путешественник возвращается домой на чужой счет.

О блаженном неведении раройцев во всем, что касается европейской системы расчетов и конкуренции, еще красноречивее свидетельствует то, как очаровательно они заключают сделки между собой. Возьмем для примера Хоно, тридцатипятилетнего раройца, который недавно вернулся домой, прожив более десяти лет на Таити.

Покидая Рароиа, он необдуманно продал свою землю и теперь решил купить новый участок с достаточным количеством кокосовых пальм. Кроме Тупухоэ, не нашлось охотников продавать землю, и Хоно с готовностью уплатил ему 50 000 франков за участок, которого никогда не видел и размеров которого не знал точно даже сам хозяин. О письменном контракте не было, разумеется, и речи.

Прошло немного времени, и Хоно решил, что участок, увы, мал, доходов с копры хватает лишь на пиры и увеселения, а на еду и прочие необходимые расходы ничего не остается. Он пожаловался Тупухоэ, и тот весьма огорчился, так как вовсе не намеревался надуть Хоно. Но у Тупухоэ больше не было лишней земли, и он поначалу растерялся: как же помочь незадачливому покупателю? Основательно пораздумав, он нашел превосходный выход из положения. К Тупухоэ в гости приходило столько друзей, что ему требовался повар, чтобы готовить всем угощение. Так не пойдет ли Хоно к нему в повара? Тем самым решится вопрос с едой, и Хоно сможет употребить деньги, вырученные за копру, на другие, более важные цели. Хоно охотно согласился, и проблема была решена к обоюдному удовольствию.

Даже те островитяне, которые причисляют себя к разряду деловых людей, не успели еще стать прожженными дельцами. К счастью! Однажды, еще в самом начале нашего знакомства, когда мы пришли купить кое-что у Хури, он сказал:

— Неужели вы не знаете ничего лучше консервов? Возьмите-ка у меня вот эту рыбу. Она свежая, я сам только что поймал ее.

Мы подумали, что это акт любезности по отношению к вновь прибывшим, но, по-видимому, ошиблись, ибо впоследствии он очень часто даром давал нам рыбу, вместо того чтобы продать консервы.

Впрочем, Хури еще расчетливый купец по сравнению с Техоно и Фаукурой. Особенно печальна история Техоно. Мысль открыть свою лавку пришла ему в голову недавно. Разумеется, двух уже имевшихся лавок было более чем достаточно для Рароиа, и третья вряд ли могла рассчитывать на прибыль, однако подобные мелочные соображения не тревожили Техоно. Он потратил немало усилий и средств, соорудил из рифленого железа новехонький дом и окрасил его снаружи голубой и желтой краской, а изнутри — зеленой. Вдоль стен вытянулись полки из дорогих сортов дерева с Таити, на дверях хозяин повесил вывеску с надписью большими черными буквами: «Техоно».

Все это влетело ему в копеечку, и когда настало время приобретать товары для лавки, Техоно, к своему величайшему огорчению, обнаружил, что у него не осталось ни франка. Однако он быстро утешился: надо только заготовить несколько тонн копры, и можно будет развернуть дело всерьез. Постепенно ему удалось скопить внушительную сумму, и он отправился на Таити. Но там незадачливый коммерсант каким-то образом ухитрился забыть о цели своей поездки. Единственное, что Техоно привез с собой на Рароиа, это воспоминания о том, как чудесно он провел время, пируя, катаясь на такси и посещая бары.