Бенгт Даниельссон - Счастливый остров

Столь приятный для обеих сторон день завершился собранием на веранде у Техоно. Мы с Марией-Терезой тоже ощущали потребность в духовном наставлении и потому присоединились к остальным. И снова нас подстерегала неожиданность — мы услышали не проповедь и не чтение библии, а концерт! Сначала пасторы спели несколько негритянских душеспасительных спиричюэлс. Слушатели были очень довольны и дружно аплодировали. Затем последовала ковбойская песня. Бурные аплодисменты. Гавайская песня. Бурные аплодисменты, переходящие в овацию. В заключение был исполнен гимн Таити «Маурууру а вау», встреченный, естественно, бурей восторга.

Короткий антракт — и бригада пасторов мигом превратилась в оркестр. Из загадочных футляров, на которые островитяне давно уже поглядывали с любопытством, появились флейты и саксофоны, и зазвучала зажигательная джазовая музыка. Раройцы никогда не видели саксофонов, а флейты знали только бамбуковые, и невиданные инструменты до того их поразили, что они на какое-то время забыли свою антипатию к джазовой музыке. Тем больше был их восторг, когда пасторы стали исполнять попурри из полинезийских мелодий, за которым последовали популярные псалмы.

Восхищенные слушатели кричали «бис!». Пасторы играли, обливаясь потом, и пели. Потом отдохнули немного и продолжали концерт. Что и говорить, их выступление пришлось островитянам по душе, и когда мы наконец незаметно удалились, пасторы в четвертый раз подряд затянули «Тихая ночь, священная ночь» под аккомпанемент саксофона.

Утром, когда адвентисты покидали остров, все население со слезами умоляло их поскорее приехать опять. Миссионеры отвечали веселой песенкой, припев которой гласил:

Троекратный сигнал судовой сирены — и яхта двинулась в путь. Островитяне не уходили с берега, пока она не исчезла из виду.

Как обычно, несколько человек задержалось у нашего дома, чтобы на тенистой веранде обсудить последние события. Я не удержался и задал им вопрос, который занимал меня еще со вчерашнего дня: почему они, называющие себя добрыми католиками, с таким энтузиазмом встречали адвентистов?

— А что тут такого, — весело ответил кто-то. — Сам патер Бенуа не сказал бы о них ничего плохого! Да они и не говорили совсем о религии… [35] Роль миссионеров в колониальной системе на островах Океании довольно сложна. Миссионеры выступали пролагателями путей для колонизаторов, готовили почву для колониальных захватов. Многие миссионеры действовали рука об руку с торговцами и колониальными властями и помогали приводить население к покорности новому начальству. Миссионерская проповедь вела к упадку самобытной культуры, к общей деморализации и вырождению коренного населения. Однако отдельные миссионеры делали и кое-что полезное для островитян — обучали их новым хозяйственным навыкам (особенно в Новой Зеландии), распространяли грамотность. — Прим. ред.

Я представил себе беднягу Бенуа в его поношенной сутане, вспомнил три деревянных сундучка и понял наконец, почему он так опасался конкуренции со стороны адвентистов. Самому искусному душеспасителю на свете было бы трудно конкурировать с такой организованной бригадой увеселителей!

В обширной романтико-сентиментальной литературе о Полинезии атоллы Туамоту называются Жемчужными островами. Это название, бесспорно, было оправдано лет сто тому назад, но в наши дни оно не более верно, чем если бы, скажем, Швецию по-прежнему величали Янтарной страной. Давно прошли те времена, когда ныряльщик был недоволен, если на каждый десяток раковин не находил по меньшей мере одну-две крупные жемчужины. Теперь такое сокровище попадается редко. Дело в том, что раковины стали добывать главным образом из-за перламутра, и жемчужины просто не успевают развиться. Торговля перламутром неизмеримо выросла за последние годы, зато туамотуанский жемчуг почти совершенно исчез с рынка.

Впрочем, даже несколько более скромное, но вполне удовлетворяющее романтиков название «Перламутровые острова» тоже утратило свою меткость. На большинстве атоллов Туамоту очень мало, а то и вовсе нет раковин; лишь на пяти-шести островах из семидесяти восьми они попадаются в таком количестве, что есть смысл нырять за ними. Столь неравномерное распределение объясняется тем, что жемчужницы — своеобразные и очень чувствительные организмы, могущие жить и развиваться только в идеальных условиях, а их можно встретить далеко не везде. Пожалуй, это легче всего понять, если проследить за развитием жемчужной раковины.

В отличие от зародыша устрицы личинки жемчужницы не развиваются в материнском теле, а свободно плавают в воде. Длиной всего в один миллиметр, они вначале ничем не защищены и являются легкой добычей для рыб, которые пожирают их в огромном количестве. Итак, первое условие успешного размножения жемчужниц в лагуне — чтобы в ней не было слишком много рыбы. Но еще губительнее действуют приливно-отливные течения, которые уносят свободно плавающие личинки далеко в море, где они гибнут. Поэтому только на атоллах с непрерывным коралловым кольцом можно быть уверенным, что найдешь жемчужниц; наиболее богаты перламутровыми раковинами лагуны, не соединенные протоками с морем.

Еще одно преимущество таких лагун — отсутствие акул.

Личинка, оставшаяся в лагуне, при благоприятных условиях постепенно обрастает раковиной и опускается на дно. Если оно твердое, коралловое, то она присасывается к нему и начинает быстро расти. На песчаном или илистом дне личинка гибнет. Таким образом, многие атоллы оказываются непригодными для жемчужниц. Но и замкнутая лагуна с коралловым дном не всегда богата перламутровыми раковинами. Дело в том, что им необходима постоянная циркуляция воды и определенная глубина. Многие рифы слишком высоки, чтобы волны даже в прилив могли пополнить лагуну свежей водой. В таких условиях жемчужница не будет развиваться. Далее, если глубина воды в лагуне менее пяти метров, разница между дневной и ночной температурой оказывается чересчур резкой для нежных моллюсков.

Лагуна раройского атолла богата рыбой, пролив соединяет ее с океаном, и в довершение всего здесь песчаное дно; таким образом, лагуна не отвечает ни одному из трех важнейших требований, и не приходится удивляться, что атолл беден жемчужницами. Зато на соседнем острове Такуме условия для них оптимальные, и многие раройцы перебираются туда на весь промысловый сезон, длящийся с мая по август.