Франц Бенгтссон - Рыжий Орм

— Эти твои слова хороши, — сказал король Харальд. — Но в ином выказываешь ты мне мало почтения, прося у меня одну из моих самых красивых дочерей и даже не зная, как у тебя обстоит с наследством и имуществом. Но все же это я не ставлю тебе в вину, по твоей молодости и опрометчивости. И на твою просьбу не отвечу теперь ни да, ни нет; решение же мое таково: приезжай сюда снова осенью, когда я вернусь, а у тебя будут уже более верные сведения о твоих обстоятельствах; и если тогда я сочту твое богатство достаточным, ты получишь дочь, ради дружбы, что я к тебе питаю, а в ином случае ты всегда получишь достойное место в моей дружине. И тогда этим тебе придется довольствоваться.

Ильва огорчилась, когда Орм рассказал ей о разговоре, слезы выступили у нее на глазах, и она крикнула, что выдерет старику бороду за его жадность и упрямство и после сразу же воспользуется советом Токе. Но придя в себя, она сочла лучшим все же отказаться от этого плана.

— Его гнева я не боюсь, — сказала она, — даже когда он заревет, как тур, и швырнет в меня пивной кружкой, ибо я куда проворнее и он в меня покуда ни разу не попал, а такая ярость проходит быстро. Но он такой, что ежели кто ему перечит в том, что он задумал, то тут он злопамятен и не упустит случая отомстить. Потому умнее будет не дразнить его, не то он озлобится на нас обоих и выдаст меня за первого попавшегося из своих людей, просто чтобы сделать назло и показать, у кого власть. Но знай, Орм, что я не желаю себе никого кроме тебя; и по мне, тебе стоит ждать до осени, хоть это и долго. Если меня не отдадут тебе и тогда, то больше я ждать не стану, последую за тобой, куда ты пожелаешь.

— Теперь мне куда лучше, когда ты так сказала, — сказал Орм.

Король Харальд снарядил в путь двадцать кораблей. Из них двенадцати надлежало отправиться на подмогу Стюрбьёрну, а с прочими он сам намеривался отправиться в Сканер, где нужна крепкая дружина, чтобы собрать соляной налог. Людей на свои корабли он подбирал придирчиво; те же больше хотели отплыть со Стюрбьёрном, ибо там ожидалась богатая добыча.

Много народа стеклось в Йеллинге, чтобы попасть на суда короля Харальда; среди них Орм и Токе искали, кого бы нанять гребцами на свой корабль; но гребцы были дороги, и расход показался им слишком велик; когда они уже у самого дома, на дорогу тратиться жалко. Чтобы ничего не платить, они сговорились с человеком с Фюна по имени Оке, что он покупает у них корабль, за что набирает себе команду и доставляет домой их обоих, Орма с Куллена и Токе из Листера, и заботится о пропитании на протяжении пути. Об этом у них много было торга, и дело едва не кончилось дракой между Оке и Токе. Токе хотел получить еще денег, потому что корабль, как ему кажется, совсем как новый и крепкий, и хорошо оснащенный, разве что маленький; Оке же не хотел за него ничего давать, потому что он иноземный и плохо сработан и невелика ему цена, так что от этой сделки один убыток. Наконец они позвали Халльбьёрна стремянного рассудить их, и сделка совершилась без боя, но с малой прибылью для Орма и Токе.

Они не имели охоты идти со Стюрбьёрном, ибо держали оба в мыслях другое, силы же возвращались к Орму очень медленно, так что сам себе он казался чересчур слабым. Угнетало его и расставание с Ильвой; король Харальд посадил двух старух стеречь ее, чтобы они поменьше виделись. Но старухи хотя и были прыткие, но все-таки жаловались, что король задал им работу не по их старым ногам.

Когда флот был уже готов к отплытию, король Харальд дал епископу благословить все корабли, но с собой его брать не стал, боясь, что тот навлечет ненастье, как все священники. Епископу хотелось в Сконе, поглядеть там на своих священников и на церкви и сосчитать новообращенных, но король Харальд сказал, что возьмет его, когда поплывет туда в другой раз, сам же решил никогда не брать с собою на море ни епископа, ни простого священника:

— Ибо стар я, чтобы играть с удачей, а всем морякам известно, что у русалок и морских троллей и всех морских жителей ни к кому нет такой вражды как к бритоголовым; их они норовят потопить, едва те выйдут в море. Харальд Золото, мой племянник, плыл как-то из Бретани домой, с новыми рабами на веслах, и вдруг сделалась непогода на море, буря и метель, хотя стояла ранняя осень, и когда его корабль уже начал тонуть, он огляделся и увидел двух бритоголовых в числе своих гребцов, а стоило ему выбросить обоих за борт, как погода сделалась хорошей на весь оставшийся путь. Он-то мог так поступить, потому что язычник, а мне не годится выбрасывать епископа за борт, чтобы утишить ненастье, так что пусть останется тут.

Утром в день отплытия флота, а с ним Орма и Токе, король Харальд в белом плаще и серебряном шлеме прошел по причалу к своему кораблю, и с ним большая свита, а впереди несли его знамя. Дойдя до места где стоял корабль Орма, он остановился и велел свите подождать его, и поднялся на борт один, желая сказать несколько слов Орму. f

— Эту честь я желаю оказать тебе, с тем чтобы наша дружба была всеми замечена и чтобы никто не подумал, что между нами есть худое, оттого что я не отдал покуда тебе мою дочь Ильву. Она сидит теперь, взаперти с женщинами и грызется с ними, ибо она такая, что ей может взбрести на ум примчаться к тебе на корабль, едва я покажу спину, И склонить тебя увезти ее, а это плохо бы кончилось и для нее, и для тебя. Теперь мы расстаемся на время, и у меня нет для тебя подарка, чтобы отдарить за колокол, но осенью, может статься, все обернется иначе.

Стояло погожее весеннее утро, с ясным небом и легким ветром, и король Харальд был в бодром настроении. Он оглядел корабль и отметил, что тот иноземной постройки; сведущий во всем, он разбирался в; обшивке и уключинах не хуже корабельного мастера и заметил немало вещей, достойных упоминания. В это время на борт поднялся Токе, сгибаясь под тяжестью большого сундука. Он изумился, увидев короля Харальда, поставив сундук на палубу, приветствовал его.

— С немалым ты пришел, — сказал король. — Что там у тебя?

— Там всякое барахло, что я раздобыл для своей старушки, для матери моей, если она еще жива, — ответил Токе. — Ведь будет справедливо привезти и для нее кое-что, когда не был дома столько, сколько я.

Король Харальд кивнул, найдя, что это хорошо, когда молодые люди заботятся о родителях; по отношению к себе самому, сказал он, подобное приходилось видеть редко.

— А вот теперь, — сказал он и уселся на сундук, — я чувствую жажду и хотел бы испить пива, прежде чем нам расстаться.

Сундук затрещал под тяжестью, и Токе обеспокоенно шагнул поближе, но сундук выдержал. Орм нацедил пива из анкерка и подал королю, и тот выпил за счастливую поездку. Потом отер пену с бороды, и сказал, что, удивительное дело, на море пиво всегда вкуснее, и потому он желает, чтобы кружку наполнили еще раз. Его желание выполнили, и он неспешно осушил ее, после чего снова кивнул на прощанье, сошел на причал и направился к большому конунгову драккару, куда теперь водрузили его знамя алого шелка с вышитыми двумя черными воронами с распростертыми крыльями.