Ардито Дезио - К2 – вторая вершина мира

Вершина К2 выглядит, как большая ледяная шапка, несколько наклоненная на север. Места на вершине много – сто человек могли бы расположиться с удобствами. Когда мы смотрели на ледник Годуин Оустен, на высоте 3600 метров ниже нас, видели базовый лагерь – красные точки, расположенные правильными линиями. Через восточный край вершины видим обе палатки лагеря VIII. О боже, как далеко до них. Туда сегодня нам нужно еще спускаться, там наша надежда и спасение.

Мы должны снять меховые рукавицы, чтобы сделать несколько фото и снять последние метры фильма. Но это оказалось страшной пыткой! Руки на ветру моментально замерзают и пальцы синеют, у Компаньони на левой руке сразу появляются признаки обморожения. Чтобы усилить кровообращение, он стучит пальцами по ледорубу и слышится звук, напоминающий удар деревяшкой о дере­вяшку, он не чувствует никакой боли. А тут еще порыв ветра сбрасывает рукавицу Компаньони со склона в обрыв. Чтобы спасти руки Компаньони, Лачеделли без колебаний отдает ему свою рукавицу.

Мы поднимаем ледоруб с флагами и образуем своего рода триумфальную арку, под которой фотографируемся с помощью автоспуска (этот аппарат с пленкой мы позже забыли в лагере VIII, кто желает, – может его там взять).

Только теперь мы можем осознать, сколько красивого и приятного мы пережили. Еще раз проходят в наших мыс­лях все фазы работы экспедиции. Вспоминаем далекие дни, когда Дезио пригласил нас в Милан на первые переговоры, выезд в Пакистан, подходы к базовому лагерю, ожидание хорошей погоды, первые попытки подъема по ребру Абруц­цкого и смерть нашего мужественного товарища Пухоца. Невольно мысли обращаются к нашим товарищам внизу и спуску, который нас ожидает. Мы готовимся к возвращению.

Через полчаса начинаем спускаться.

За время подъема мы ничего не ели и не пили. Перед спуском принимаем по одной таблетке возбуждающего средства (Первый раз за все время восхождения).

Оледенелые рукавицы приходится разрезать – иначе их не натянуть на руки. Еще один взгляд на вершину – свя­щенное место величайшего момента нашей жизни, и мы спу­скаемся по прямой вниз, не придерживаясь пути подъема.

Солнце заходит, и под нами в глубокой тени исчезают ущелья.

Сможем ли мы пройти, когда наступит темнота?

Спуск идет очень медленно, с каждой минутой усталость увеличивается, и нам приходится очень часто останавли­ваться, чтобы массировать друг другу пальцы.

Скоро совсем темнеет. Вершины уже исчезают. Обрывы открывают перед нами свои черные пасти, и только слабый свет звезд, отраженный от снега, усиленный слабым лучом нашего карманного фонаря, помогает находить «дорогу».

Немного ниже ледовой стенки Компаньони соскальзывает на плитах, срывается, и только внизу, в глубоком снегу, ему удается задержаться. Мы находимся над крутым ку­луаром, по которому можно спуститься к лагерю VIII.

Мы поставили все на карту и спускаемся прямо вниз. Видимо, это самый крутой участок пути на К2.

Забота о спуске, темнота, чрезмерная усталость и мучи­тельная жажда вместе с нашей победой над вершиной создали у нас такое настроение, когда мысленно мы были далеки от действительности и спускались довольно без­заботно.

Вдруг мы обнаружили, что дошли до места, где утром оставили свои рюкзаки. Да, действительно, рюкзаки здесь. Мы отдохнули несколько минут. Компаньони неожиданно вытащил из рюкзака маленькую бутылочку коньяку и, поздравляя друг друга с победой, мы ее выпили. Хотя мы выпили всего по нескольку глотков, алкоголь дал себя знать и ударил в голову.

Как ни был короток наш отдых, мы все же немного ок­репли и продолжали путь через плато. Зная, что находимся вблизи большой трещины, идем очень внимательно, чтобы вовремя ее обнаружить. Батарейка в фонаре уже выгорела, а свет звезд слишком слаб.

– Как нам удастся перейти трещину? – спросил кто-то из нас. Но ответа не последовало. Не успев принять меры для страховки, оба мы уже оказались в трещине, а говоря точнее, перелетели через верхний ее край и «приземлились» в снегу у нижнего.

Ледоруб Лачеделли решил приобрести самостоятельность, вылетел из его рук, и долго мы слышали из глубины трещины бренчание и дребезжание.

Почти механически продолжаем спуск. Потеряв направление, мы совершенно не знаем, куда идем, где нужно идти вправо или влево, подчиняемся только инстинкту. Должно быть, уже недалеко до лагеря VIII, и эта мысль оживляет нашу надежду.

Не знаем, каким образом мы дошли, но мы неожиданно оказались на верхнем краю ледовой стены, у подножья которой находится лагерь VIII. Это большая удача – найти в такой темноте правильный путь.

Здесь, в нескольких шагах от теплых палаток, означающих для нас жизнь, с нами случилось самое опасное приключение за весь день.

Как нарочно, мы оказались над самой высокой частью стены – ведь в темноте трудно было ориентироваться. Но не только это. Под нами оказался карниз, нависающий над стеной, как козырек кепки. Компаньони, под страховкой Лачеделли, весьма осторожно продвигается вперед, вдруг чувствует, что почва уходит у него из-под ног, и он падает.

– Внимание, – кричит он, – подо мною пустота, держи крепче.

Лачеделли, который находится на 15 метров выше, чувствует, как веревка вдруг натягивается. Он хочет во что бы то ни стало задержать товарища, но отмороженные руки отказываются служить.

Компаньони, перевернувшись дважды через голову, падает вниз: он пролетел не меньше пятнадцати метров – страшный удар о снег – и тишина! Компаньони уставился в край трещины над головой и думает: «Сейчас же вслед полетит Лачеделли. Я не смогу и не успею отодвинуться в сторону, он упадет на меня и убьет кошками».

Прошли доли секунды, которые в ожидании чего-то неотвратимого равняются часам, но Лачеделли не падает. Каким-то чудом ему удалось задержаться у самого края трещины и избежать пятнадцатиметрового падения.

Компаньони кажется, что он переломал себе все кости. Он осторожно двигает одной, потом другой ногой, проверяет руки; слава богу, ничего не сломано! Он поднимается и смотрит в черную пасть бездонной трещины, которую он так «счастливо» перелетел и возвращается к Лачеделли, чтобы показать более удобное и менее крутое место для спуска. «Иди немного вправо, если сможешь, – говорит он, – там стена менее крутая». Лачеделли, следуя этому совету, проходит пару метров вправо и вдруг тоже падает, несмотря на то, что в этом месте карниза нет.

Он тоже «приземляется» на другом краю трещины без каких-либо повреждений. Что дальше? Нужно пройти еще несколько несложных мест. Мы снова на некрутом гладком гребне «плеча», и где-то здесь, очень близко, должен находиться лагерь VIII.

В надежде, что товарищи нас услышат, мы громко кричим, но нам отвечает только свистящий ветер. Наконец, мы увидели лагерь – одна палатка даже освещена. Вдруг нас увидели, к нам побежали тени, и мы услышали крики – хорошо знакомые, родные голоса – и скоро оказались в объятиях наших друзей: Абрама, Бонатти, Галотти. Они танцуют от радости. Оба носильщика из племени хунза – Махди и Изакхан не менее нас обрадованы нашей победой.