Вольф Серно - Тайна затворника Камподиоса

– Капитан, я вынужден задать вам несколько вопросов.

Капитан вяло кивнул.

– Вопросы эти несколько... э-э-э... деликатного свойства, однако они важны для диагноза.

– Ладно... ладно уж...

– Хорошо. Из уважения к вам я буду задавать вопросы так, чтобы в ответ вы только согласно кивали или отрицательно качали головой. Полагаю, у вас уже несколько дней не было стула. – Витус указал рукой на зеленое покрывало, где находился «большой горшок» капитана. – Я прав?

Капитан, немного подумав, кивнул.

– Однако пищу вы принимали регулярно?

Кивок.

– Тяжелую пищу?

Тот пожал плечами.

Взгляд Витуса упал на початую бутылку на столе.

– В последнее время вы пьете много мадеры, чтобы умерить боль?

Нагейра кивнул несколько раз.

– Уверены вы в том, что вы достаточно двигались?

Капитан не знал, что ответить.

– Ну, капитан, думаю, что могу вас успокоить: поскольку пульс у вас хороший и температуры нет, как нет и обоснованных подозрений на серьезное заболевание, очень может быть, что у вас обыкновенный запор.

Нагейра посмотрел на Витуса с недоверием.

– Я согласен, что это звучит чересчур просто. Но это не тот случай, когда требуется хирургическое вмешательство, хотя разного рода вздутия можно устранять и с помощью скальпеля. В будущем позаботьтесь о том, чтобы больше двигаться, и употребляйте поменьше крепких красных вин. Мадера обладает запирающим воздействием и ни в коем случае не способствует деятельности пищевода. И еще кое-что: обтирайтесь каждый день мокрым полотенцем – все тело, понимаете? Это содействует выделению желудочных соков. – Последний совет был абсолютной чепухой, но, последуй капитан ему, от него, по крайней мере, не будет так вонять.

Нагейра, внутренне уже успокоившийся, вновь обрел присущее ему высокомерие:

– А что посоветует наш Гиппократ, чтобы у меня поскорее был стул?

– В этом, капитан, действительно есть свои трудности. – Витус сделал вид, будто оскорбительного тона не расслышал. – Как правило, хорошо помогает настой коры крушины, иногда просто чудеса творят фиги или сушеные сливы.

– Равно как и прием нескольких столовых ложек касторки, – вставил Магистр. По его лицу невозможно было догадаться, какое удовольствие ему доставило бы, если б капитана несло целую неделю.

– Однако ничего этого, скорее всего, на судне нет, – продолжал рассуждать вслух Витус. – Или у вас есть судовая аптечка? – он вопросительно поглядел на Нагейру, а тот – на Фернандеса.

– Кое-какой запас лекарств хранится в каюте дона Альфонсо, – штурман указал большим пальцем наверх, где рядом с его каютой была каюта первого офицера: – Только я не уверен, что вы найдете там то, о чем упомянули.

– Если так, – решительно сказал Витус, – пусть кок приготовит особенно соленый бульон. Это, капитан, тоже поможет вам довольно быстро избавиться от ваших проблем.

– Пойду все устрою, – предложил Магистр.

– Нет, об этом позабочусь я, – Фернандес уже был у двери.

– Хорошо. Тем временем, капитан, я вас помассирую. Если вы не возражаете...

Руки Витуса бережно принялись разминать твердый, как камень, живот капитана. Молодой человек медленно продвигался вперед мягкими круговыми движениями, от середины туловища к левой подвздошной области, куда проецируется сигмовидная кишка. Нагейра почувствовал расслабляющее действие массажа. Он поймал себя на том, что эта процедура ему вовсе не претит; попытался снова дышать глубоко и равномерно. А руки Витуса продолжали без устали массировать его тело и делали это спокойно и уверенно.

– Бульон, капитан, – это вернулся Фернандес, принесший большую чашу, над которой поднимался пар.

Нагейра взял ее, принюхался.

– Где мой слуга? – спросил он, сильно удивившись тому, что штурман собственной персоной ходил за этим на камбуз.

– Я поручил ему другое дело, капитан, – Фернандес твердо выдержал взгляд Нагейры. – Я послал его к дону Альфонсо, чтобы тот отменил приказ о сегодняшней экзекуции.

Нагейра едва заметно кивнул и принялся за бульон.

При тусклом свете фонаря Магистр несколько раз поправил очки на носу, чтобы лучше видеть. Он небрежно прислонился к фок-мачте в матросском кубрике под передней надстройкой.

– Что это за странные черно-синие штрихи и точки? – полюбопытствовал он, указывая на правое предплечье Рода.

Шотландец рассмеялся:

– Это татуировка. Ее мне сделала одна туземка на острове в Тихом океане. – Он напряг бицепс. Значки растянулись и приняли форму граненой головы с узкими губами, острой бородкой и большими глазами. Шесть стрел, по три слева и справа, указывали извне на уши и щеки.

Маленький ученый улыбнулся:

– Надеюсь, она была хорошенькой, не то, что этот злодей?

– А как же! Островитянки по другую сторону Молуккских островов очень красивы и столь же... э-э-э... гостеприимны, если ты меня понимаешь, – Род многозначительно рассмеялся. – Я два раза сходил в те места на португальце. Мы доходили до Катан и Капанта. Это огромные страны, их называют еще Китаем и Японией. Веришь или нет – португальцы рыскают по всему миру за пряностями, как дьявол за невинными душами. Ну, да ладно, – оборвал он сам себя на полуслове, чтобы достать музыкальный инструмент, сильно смахивающий на мешок, – в конце концов я оттуда тоже не с пустыми руками вернулся.

– А зачем девушка сделала тебе татуировку? – спросил Витус.

Он к разговору прислушивался вполуха, потому что занимался ногой Клааса. Через четыре дня после несчастного случая раны подживали.

– Все туземцы татуированы, а почему – я точно не знаю, ответил Род. – Говорят они черт знает на какой смеси из разных языков, которую ни один человек не поймет; по-моему, эти татуировки у них как-то связаны с религией, во всяком случае, татуировка у меня на предплечье изображает их божество. Они прорисовывают линии на коже острием раковины и втирают потом в эти линии сажу или древесный уголь. Очень странно, но татуировки эти почти никогда не воспаляются, а когда они затягиваются, ты, можно сказать, раскрашен навечно. От них никогда и ни за что не избавишься – они твои по гроб жизни! – Род с силой подул в трубку своего музыкального инструмента, отчего мешок слегка набух.

– Можешь посмотреть, что у меня с этим вот шрамом, Витус? – спросил его высокий светловолосый матрос с кудрявой бородой и указал на свою левую щеку. – Болит сегодня ужасно.

На нем был мундир испанского пехотинца. Таких, как он, на судне оказалось человек десять. Капитан Нагейра не мог оплатить услуги большего числа профессиональных солдат, хотя во время опасного путешествия они могли бы ему пригодиться.

– Брось ты свой дурацкий шрам, Гонсо! Иди сюда, сейчас твоя очередь. – Один из его приятелей, сидевших на полу футах в шести от него, протянул пехотинцу кости.