Анатолий Брусникин - Девятный Спас
- Название:Девятный Спас
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ, Астрель, Харвест
- Год:2008
- Город:Москва
- ISBN:978-5-17-048718-9, 978-5-271-18691-2, 978-985-16-3425-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Анатолий Брусникин - Девятный Спас краткое содержание
Книга полностью вычитана, добавлены названия глав
Девятный Спас - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Знаться Василисе было не с кем. Соседи-помещики, мало того что казались ей скучными, так ещё и боялись водить знакомство с последницей проклятого рода Милославских.
Зимой, когда развлечений меньше, княжна читала, благо от отца осталась большая вивлиофека. Лет в четырнадцать обнаружила там книгу, которая стала любимой. «Наука как имение в доброте держать дабы богатство обресть», переложение с голландского.
Многополезное сочинение, для помещика истинный клад. И загорелось Василисе голландскую науку в Сагдееве утвердить.
Нифонт пробовал сопротивляться. Как-де можно своевольничать? Автоном Львович велел, хоть сдохни, по восемьсот пятьдесят рублей в год ему высылать. Ведь голову с плеч снимет, он такой!
«Вышлешь, сколько надобно, – пообещала Василиса. – А имением сама управлять стану. Моё оно, не дядино. Вырасту – сама владеть буду».
Дала Нифонту в залог жемчужный кокошник, из матушкиного наследства. И взялась за дело, руководствуясь мудрой книгой и собственным разумением.
Начала со свиней и коров. Раньше, как повсюду на Руси, они паслись привольно, бродя с луга на луг под присмотром свинопаса или пастуха.
Голландская же книга поучала, что пасти скотину не нужно, от этого она мослеет, теряет жир. Свиней надо держать в особом домке, кормить отрубями, да требухой, да пивом поить. Коровам давать траву-кловер и иные разные прибавки, а на картинках показано, как те растения выглядят.
То-то потешались все, когда княжна хрюшкам в корыто пиво лила, а бурёнкам цветочки сыпала.
Но молоко от коров вскоре пошло сладкое, а свиньи осенью дали мясо до того сочное и мягкое, что с тех пор Нифонт его и на рынок возить перестал – купцы сами приезжали и меж собой дрались, кто дороже купит.
Ещё Василиса вычитала про сад-оранжерею, где можно выращивать разные диковины.
Не пожалела двухсот рублей, пригласила немца из Измайловского дворца, чтоб построил стеклянный сарай, да с печью, да с подземными трубами и привёз апфельцыновых и лимонных деревьев.
На второй год сняли урожай, хоть пока ещё небольшой, но Нифонт продал редкостные плоды московским боярам и иноземцам по полтине штука, и тем окупил весь расход.
По-новому стала обходиться Василиса и с крестьянами – это уж не из книги, а своим умом.
Издавна, как и всюду, в Сагдееве выращивали рожь, овёс, немного пшеницы. Но земли были скудные, изрожавшиеся. Работать приходилось в семь потов, а урожая мало.
Княжна сказала деревенским: барщины от вас мне не нужно, пускай поля отдохнут, пустые постоят. Кто желает – работайте у меня на скотном дворе, или в саду, или на кирпичном заводе (тоже затеяла, благо глины много). А кто хочет – платите оброк деньгами, поскольку Москва близко, есть где заработать. И назначила по справедливости, умеренно – смотря, сколько работников в доме и каковы.
Нифонт и тут противился: нельзя, мол, пашни бросать. Но как в первую осень получил оброк, сразу заткнулся. Вышло втрое против самого урожайного года.
За пять лет хозяйствования Василиса много что успела. Сил в ней было несчётно, любопытства и того больше. В горячую пору, случалось, по две, по три ночи не спала.
Перестроила весь дом, сложив его из собственного кирпича. Себе возвела отдельный терем, голландского рисунка – невеликий, но уютный и тёплый. На счастье, опекун за всё это время ни разу не наведывался. Занят, видно, был, да и незачем ему. Деньги-то, восемьсот пятьдесят рублей, приходили исправно.
И вдруг, нынешней весной, без предупреждения, нагрянул.
Из невиданной кожаной кареты, сплошь серой от дорожной пыли, спустился сухопарый человек в чёрном парике и синем кафтане с золотым шитьём. Василиса не видела дядю больше восьми лет, но узнала сразу. Он нисколько не изменился, будто время не имело над ним никакой власти. Усы вот только сбрил, и стало виднее безгубую, будто прорубленную саблей щель рта.
Быстро поводя из стороны в сторону хищным носатым лицом, Автоном Львович с изумлением разглядывал усадьбу, изменившуюся до неузнаваемости.
Нифонту, всё совавшемуся поцеловать барину ручку, сказал:
– Ну ты и шельма… Мало, выходит, я с тебя требовал. Будешь отныне присылать вдвое.
Из-за шторы открытого окна Василиса смотрела на человека, к объяснению с которым давно уж готовилась. Несколько раз собиралась сама в Москву ехать, но как вспомнит немигающий взор желто-коричневых глаз опекуна, так вся решимость пропадёт. Взгляд у дяди был всё тот же. Острый, пронизывающий.
Княжна перекрестилась, сжала кулачки и пошла встречать – как ныряла головой вниз с плотины в тёмную бурливую воду. Разговор лучше было провести сразу, не откладывая.
– Ох, какая выросла! Истинная королевна, – приветствовал её Зеркалов. – Повернись-ка, дай полюбоваться.
Заговорил, как некогда говаривал с малой девчонкой – ласково, повелительно и немножко насмешливо. Это придало Василисе задора.
– Вдвое присылать не буду, – отрезала она, не спросив о здравии. – И нисколько не буду. Немного я видела от тебя, дядя Автоном, попечительства, но и оно кончилась. Совершеннолетие по Уложению с семнадцати лет считается, а мне скоро уже девятнадцать.
Главное было бухнуто. Теперь следовало выдержать приступ. Дело за приступом не стало.
Дядины глаза стремительно сузились, сверкнули молниями.
– Молчи, девка! Быть мне твоим опекуном иль нет, не твоего ума дело.
– Не моего, – согласилась она. – Царского. Вот я царю и напишу.
Автоном Львович усмехнулся.
– До тебя ль его величеству? Он далеко, с шведом бьётся.
– Ну так я князь-кесарю челом ударю, – выпалила Василиса на последнем бесстрашии. Ей уже становилось невтерпёж выдерживать ястребиный дядин взгляд.
Но эти слова, сказанные наудачу, без умысла, попали в цель и почему-то заставили Зеркалова опустить глаза первым. «Не отступаться, стоять на своём», – велела себе княжна.
– Фёдор Юрьевич сироту в обиду не даст. – Она топну ла ногой. – Коли ты со мной так, нынче же в Москву поеду!
Когда дядя снова взглянул на племянницу, лицо у него бьгло другое. Улыбчивое, снисходительное, и глаза страшным блеском больше не сверкали.
– Ну уж, нынче. Обговорим всё по-доброму. Не по-христиански это, Василисушка, на родного дядю из-за тленного злата этак кидаться. Что богатства земные? Прах.
Ехать, и именно немедля, ещё твёрже решила про себя она, услышав эти медоточивые речи. Не то обволокёт, заморочит. И уехала бы, не дала б себя удержать.
Но в этот миг из кареты, позёвывая, вышел еще один седок – должно быть, задремал дорогой, а теперь вот проснулся. Это был тонкий, узкий в плечах юноша, в серебристом камзоле, жемчужного цвета кюлотах и пепельных чулках. Его золотистые волосы спускались до плеч.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: