Бернард Корнуэлл - Триумф стрелка Шарпа

Первая шеренга уже врезалась в выбросившуюся навстречу вражескую кавалерию, но не остановилась, как ожидал Шарп, и даже не притормозила. Блеснула сталь, мелькнули падающие кони и люди, и в следующий момент всадники, прошив цепь противника, налетели на пушки. Взметнулись и упали сабли. Вторая волна перекатилась через убитых и раненых и едва не наткнулась на сбавившую наконец ход первую.

– Вперед! – крикнул Уэлсли. – Не останавливаться! К пехоте!

Эскадрон атаковал таким образом, что его правый фланг выходил на орудийные батареи, а центр и левое крыло сталкивались с маратхской кавалерией, расположенной к востоку от орудий. Но если на левом фланге наступление развивалось успешно, то справа продвижение затрудняли установленные позади пушек большие ящики с боеприпасами. Индийцы уже рубили канониров-португальцев, а те пытались прятаться под лафетами. Один бомбардир успешно отбивался от наседающего на него всадника прибойником и даже сбросил индийца с лошади. Затрещали мушкеты. Заржал и рухнул на землю подстреленный конь. Звякнули сабли. Над ухом у Шарпа просвистела стрела. Высокий кавалерист, привстав на стременах, с хэканьем рубанул артиллериста по спине и устремился за другой добычей. Чалая рванула в сторону, избежав столкновения с оставшейся без всадника лошадью, и Шарп едва успел ухватиться за седло. Он и сам не заметил, как оказался вдруг среди орудий. Две шеренги всадников прошли через них, но среди пушкарей все же осталось немало живых. Шарп полоснул одного саблей, но его лошадь в последний момент дернулась вперед, и клинок прошел над головой артиллериста. Все смешалось в кровавый хаос. Кавалерия продолжала пробиваться вперед, неприятель пытался обойти первую линию, чтобы ударить в тыл второй, а уцелевшие канониры успели вооружиться пиками и мушкетами и сражались не хуже пехоты. Держась за спиной Уэлсли, Шарп увидел, как из-за разрисованного восемнадцатифунтовика выскочила и устремилась к генералу небольшая группа маратхов. Он попытался предупредить генерала, но вырвавшийся из горла крик больше напоминал призыв о помощи.

Уэлсли оказался один. Майор Блэкистон свернул вправо, схватившись с высоким, ловко орудующим длинной пикой арабом, а Кэмпбелл увлекся погоней и уклонился далеко влево. Индийские кавалеристы ушли вперед, гоня перед собой отступающих пушкарей. Шарп отстал от Уэлсли шагов на десять. Шестеро маратхов атаковали генерала, и один из них выставил навстречу Диомеду длинную пику. Генерал натянул поводья, пытаясь увести коня в сторону, но скорость была слишком велика и избежать удара не удалось.

Пика воткнулась в грудь коню, по инерции продолжавшему движение вперед. Индиец, выпустив древко, отскочил в сторону. Белый жеребец как будто споткнулся и начал заваливаться набок. Генерала бросило вперед, на шею лошади. Шарп увидел с полдюжины метнувшихся к Уэлсли врагов, и внезапно окружавший его хаос исчез, а ужас улетучился. Он вдруг ясно понял, что и как должен делать. Понял настолько отчетливо, как будто всю жизнь готовился именно к этому моменту.

Пришпорив чалую, сержант направил ее прямо на врага. Генерал все еще оставался в седле раненого Диомеда, но конь уже скользил по траве, волоча с собой засевшую в окровавленной груди пику. Чтобы не попасть под него, индийцы рассыпались, трое отскочили влево и трое вправо. Один успел выстрелить из мушкета, но пуля прошла выше. Тем не менее, когда Диомед остановился, все шестеро напали на генерала с обеих сторон. И тут в атаку перешел уже Шарп. Направив чалую едва ли не на командующего, он врезался в троих справа, разметал их и, вырвав ноги из стремян, спрыгнул с лошади и приземлился рядом с генералом. Споткнувшись, он упал, но мгновенно вскочил и широко махнул саблей. Рядом никого не оказалось – трое маратхов отпрыгнули, чтобы не попасть под копыта. Оглянувшись, Шарп увидел, что Уэлсли лежит на земле, а над ним, занеся штык, стоит канонир-португалец. Он выругался, ткнул саблей прямо перед собой и почувствовал, как острие, разрывая мышцы, вошло в живот. Толчок – и португалец завалился на окровавленный бок Диомеда.

Плохо то, что сабля застряла в ране. Канонир задергался, мушкет выпал у него из рук, но через Диомеда уже лез с тулваром один из товарищей убитого. Шарп дернул саблю, но она не выходила – клинок оказался зажатым между ребрами. Сержант перешагнул через Уэлсли, уперся ногой в пах канониру и, прижав его к земле, рванул саблю вверх. Индиец с тулваром успел нанести удар, и плечо обожгла боль, зато Шарп высвободил саблю и даже успел довольно неуклюже отмахнуться от противника. Индиец подался назад, зацепился за копыто и упал на спину. Шарп повернулся, наугад хлеща саблей направо и налево. Капли крови разлетались во все стороны. Но врагов рядом не оказалось. Генерал пробормотал что-то, вряд ли понимая, что происходит, и сержант осознал – они оба умрут здесь, если не успеют срочно найти какое-то укрытие.

Он оглянулся, но не увидел ничего, кроме ярко раскрашенного восемнадцатифунтовика. Выбирать не приходилось, и Шарп, бесцеремонно схватив генерала за воротник, потащил его к пушке. Уэлсли не потерял сознания, он не выпускал из руки саблю, но еще не пришел в себя от удара при падении и не мог подняться. Двое уже бежали наперерез, и сержант, бросив командующего, шагнул им навстречу.

– Ублюдки! – заревел он, поднимая саблю.

Советы несчастного Флетчера вылетели из головы. Он не думал о том, как держать саблю и что рука должна оставаться прямой. Сейчас было не до приемов – пришло время убивать. Убивать не за счет умения и выдержки, а за счет звериной ярости и силы. Сабля была неловким, но острым и тяжелым оружием. Первым ударом Шарп едва не снес голову одному противнику, а вторым прорезал до кости руку другому. Обернувшись, увидел всадника с нацеленной на генерала пикой. Времени не было, и сержант успел только выругаться, прыгнуть вперед и махнуть саблей перед мордой лошади. Животное вильнуло в сторону, и острие пики взлетело вверх. Араб с трудом удержался в седле. Воспользовавшись паузой, Шарп наклонился, снова схватил Уэлсли за воротник и затащил его в пространство между разрисованным дулом и высоким колесом орудия.

– Сидите здесь! – бросил он и повернулся.

Араб все-таки свалился с лошади, но успел подняться и даже возглавить очередную атаку пушкарей. Шарп не стал ждать, пока они подойдут ближе, и сам выступил из-за колеса. Отразив первый выпад, он повернул кисть и врезал арабу рукоятью в лицо. Что-то хрустнуло. Шарп пнул врага ногой в пах, отбросил на пару шагов и рубанул саблей. Развернувшись влево, он полоснул по глазам подкравшегося сбоку канонира.

Противник отступил, дав Шарпу передышку. Уэлсли наконец поднялся и даже попытался сделать шаг, держась за колесо.