Филип Пулман - Оловянная принцесса

Стоя у края балюстрады, вцепившись в нее руками, она плотно зажмурила глаза, чтобы полнее слышать эту неуемную тьму.

И вдруг интуитивный страх заставил ее открыть глаза и оглянуться, но было поздно: чья-то рука обвила ее горло, другая рука зажала рот, и кто-то грубо швырнул ее вниз, на пол террасы.

И тут она услышала шепот:

— Бекки… это Джим. Тише, не шевелись — нас могут заметить…

Она почувствовала, как страх схлынул, сменившись тревожным любопытством. Джим убрал руку с ее лица и, низко пригибаясь, стал вглядываться вниз сквозь щель балюстрады.

Стараясь двигаться беззвучно, она тоже приподнялась и, посмотрев туда же, куда и Джим, увидела внизу на фоне светлого камня дворца силуэт женщины, появившейся из-под террасы и осторожно пробиравшейся вдоль стены.

— Кто это? — прошептала Бекки.

— Это старая служанка, фрау Буш. Она вдова егеря, бывшего вместе с принцем Леопольдом, когда тот погиб…

Бекки вдруг осознала, что у Джима в руке пистолет, хотя она не видела, как тот вытащил его. Мерцающий лунный свет отразился в его глазах. Женщина остановилась не более чем в двадцати метрах от них, в тени куста.

— Что происходит? — шепнула Бекки. — Что она делает?

— Тс-с-с, — вот и весь ответ.

Джим сосредоточенно наблюдал. Спустя минуту она увидала, как выражение его лица изменилось, ибо что-то начало происходить, и, пока она вглядывалась сквозь толстые балясины, показалась новая фигура, заворачивающая за угол, чтобы присоединиться к ожидавшей у стены женщине.

— Еще одна, — прошептала Бекки. — Или это мужчина?..

Она почувствовала напряжение в Джиме — такое, как бывает у кошки, готовящейся сцапать мышь. Ему не пришлось прикладывать палец к губам: Бекки поняла, что ей следует молчать. Они наблюдали, как вторая женщина приблизилась к фрау Буш. Шепотом они обменялись парой фраз и, покинув укрытие стены, пересекли на цыпочках гравийную дорожку и двинулись по траве к виднеющимся вдали деревьям.

— Я пойду за ними, — шепнул Джим. — А ты останешься здесь.

— Ни за что! Я пойду с тобой.

— Нет, — отрезал он. — Эта вторая женщина по-настоящему опасна. Она убийца — та, кого я искал все это время. Если с тобой что-нибудь случится, как я погляжу в глаза твоей матери? И что самое важное, завтра ты нужна Аделаиде в хорошей форме, не забывай. У тебя своя работа, у меня своя.

Бекки прикусила губу. Он был прав. Вдруг она вспомнила что-то и всплеснула руками:

— Ты получил мою записку про то, что случилось в географическом кабинете? Я оставила ее в твоей комнате.

— Меня не было там уже две ночи.

Джим повернулся и посмотрел на лужайку. Два силуэта уже почти пропали из виду.

— Знаешь, сейчас не время, я их упущу. Расскажешь потом.

Он побежал к лестнице в центре террасы, задержался на секунду, чтобы посмотреть, в какую именно сторону направились две фигуры, и проворно устремился за ними через гравийную дорожку и дальше по траве.

Бекки наблюдала, кутаясь в темную шаль, пока его тень не исчезла во мраке ночи.

Пригнувшись, Джим мчался за двумя женщинами по кочкам, поросшим травой. Не было смысла соблюдать тишину, ибо ветер разбушевался, гоня эскадры и флотилии измятых облаков мимо маяка луны и приводя в бешенство отдаленные деревья. Он быстро шел, не отводя взгляда от двух фигур впереди, — одна двигалась грузно и упорно, другая скользила за ней, словно тень или птица.

Джим обнаружил с растущей тревогой, что женщины направляются к той части леса, откуда раньше он слышал ужасающий крик. Трудно было сказать наверняка: встречные деревья казались знакомыми, и почва под ногами то поднималась, то опускалась, сбивая с толку, но ночь была светлая от луны, и вскоре у Джима не оставалось никаких сомнений.

Тем временем фрау Буш, которая, видимо, указывала путь, взяла немного левее, направляясь теперь к Палладинскому мосту, соединявшему берега озера. Джим знал, что вода из этого озера, стекая по искусственному каскаду, попадала в романтического вида овраг, окаймленный кедровыми деревьями, и, огибая разрушенную часовню, в конце концов вливалась в искусственный грот. Женщины спустились в овраг и по берегу ручья подошли к входу в грот.

Само место выглядело весьма причудливо под луной. Оно, впрочем, было причудливым и при свете дня, как показалось Джиму, когда он бродил здесь в поисках места, откуда мог доноситься крик. Он по большей части не любил гроты, находя эти ракушки и гротескные украшения уродливыми, а атмосферу внутри слишком сырой, но этот грот показался ему особенно отталкивающим. Вход в него был оформлен в виде раскрытого рта на заросшем сорняком каменном лице гиганта, чьи глаза злобно пялились куда-то вверх, и скала вокруг была вся усеяна изображениями змей, лягушек, ящериц и жаб, вырезанных из камня. Прореха в облаках на миг пропустила вспышку лунного света, и повсюду заиграли грязные черные и бурые тени, смахивающие на картинку из какого-нибудь дешевого романа-ужастика: «Роковой грот, или В поисках убийцы».

Он вполз в тень фальшивых руин, заросших плющом, наблюдая, как две женщины остановились на тропинке рядом с ручьем.

Фрау Буш склонилась у камышей и потянула за какую-то веревку. Узкое, похожее на ялик суденышко появилось в полосе мерцающей от лунного света воды. Старая женщина поспешно забралась в лодку, актриса села рядом, и фрау Буш взялась за весла. Вспыхнула спичка, в руке у актрисы загорелся фонарь; они отчалили, и через минуту-другую течение подхватило лодку, и она двинулась по направлению к пещере.

Джим чертыхнулся и спрыгнул со склона. Когда он достиг берега, лодки и след простыл. Огромная темная пасть грота насмешливо зевала, и черная вода тихо сочилась внутрь, поблескивая маслянистыми воронками и серебристыми спиралями лунного света. Что же теперь делать?

Необходимо было продолжать преследование. Но он и не подумал, что они могут воспользоваться лодкой, вот дьявол! Джим двинулся по заросшей сорняками тропинке рядом с ручьем прямо в пасть грота. В первом зале было еще что-то смутно видно благодаря лунному свету, проникавшему снаружи, но там, где тропа уходила под арку, тьма была непроглядная. Звук ветра внутри был слабее, шум воды — громче, ибо он отражался от скалистых стен и потолка. Пол под ногами был сырой и неровный и к тому же скользкий и небезопасный, поскольку поток воды мчался всего в полушаге от него.

Джим шагнул во тьму. Он бы зажег спичку, но не хотел обнаруживать себя. Из всех безумных поступков попадание в эту омерзительную дыру было самым идиотским, ведь если он потеряется — если туннель разветвится и он собьется с пути…

«Держись за стену», — сказал он себе. Стена была склизкой и холодной, и один раз, к его ужасу, она шевельнулась и обернулась жабой, заставив его отступить и чуть не свалиться в воду; но держаться за стену было необходимо — только так он сможет выбраться наружу, когда пойдет обратно.