Питер Акройд - Революция. От битвы на реке Бойн до Ватерлоо

Репутация Фокса оказалась в опасности – теперь его можно было обвинить в посягательстве на богатства короля. Противники Фокса тут же приготовились к нападению. И хотя сторонники Фокса и Норта все еще могли протащить нужную инициативу через палату общин, 11 декабря 1783 года через посредника король недвусмысленно дал понять, что «любой проголосовавший за билль об Индии не только более не будет считаться другом, но и пополнит ряды недругов короля». С высокой долей вероятности можно предположить, что к делу приложил руку Уильям Питт, поскольку, если бы законопроект провалился, это автоматически означало бы распад коалиции Фокса и Норта. Так и случилось. Парламентарий-тори Томас Орд Паулетт рассказывал, что в ходе дебатов «выражение лица Фокса, его мимика и речь были в высшей степени карикатурны и отражали целый спектр эмоций от крайней степени подавленности и ярости до полнейшего отчаяния». Как только 17 декабря палата лордов проголосовала против инициативы Фокса, король потребовал отставки двух главных министров. Они покинули свои посты уже на следующий день. Питт Младший тотчас занял должность премьер-министра. В ту пору ему было лишь двадцать четыре года.

Раздробленность коалиции, беззастенчивое предложение Фокса назначить лояльных ему полномочных представителей, а также растущая непопулярность действующего правительства дали Питту возможность нанести неожиданный удар. Он сделал ставку на то, что сможет противостоять объединенной оппозиции достаточно долго и подготовиться к тому, чтобы распустить парламент и назначить новые выборы. Фокс, напротив, считал, что «мы уничтожим оппозицию на корню». Новое правительство Питта получило насмешливое название «Министерство рождественского пирога» (Mince-Pie Administration). Ожидалось, что оно будет столь же недолговечным, как и сладкий рождественский пирог. В то время в ходу был такой стишок:

Новый парламент был созван 12 января 1784 года, а Питт будет занимать свой пост следующие 18 лет.

С самого начала он демонстрировал спокойствие, педантичность и решительность; его цели и методы были ясными, выкладки – неоспоримыми, а руководство палатой общин достойно подражания. Он мог рассчитывать на поддержку и расположение короля, открывшего перед ним гостеприимные двери покровительства; некоторые из его сторонников сразу получили титулы пэров. Питт не чурался лжи, если ему это выгодно. Когда Фокс обвинил новоиспеченного первого министра в том, что его законопроект об Индии был отклонен палатой лордов из-за «тайного влияния на голосовавших», тот ответил, что «ему не известно ни о каком тайном влиянии, а его собственная верность принципам будет служить ему защитой от подобных угроз». Впоследствии Питт еще не раз говорил о своей «верности принципам».

Питт Младший решил быть единственным членом возглавляемого им кабинета в палате общин и вскоре продемонстрировал истинное мастерство управления многоуважаемым собранием. Он полагал, что безусловная преданность королю, новые полномочия и покровительство монарха, а также присущая ему стойкость перед лицом невзгод позволят дотянуть до следующих выборов. Медленно, но верно он сокращал число своих оппонентов, сохраняя при этом мрачное и невозмутимое спокойствие.

Помимо естественного желания остаться у власти, Питт намеревался реформировать государственную финансовую систему и расширить национальную торговлю. Таковы были два обязательных условия безопасности и мира. Он разбирался в финансовых вопросах и понимал, что первостепенная задача состоит в том, чтобы погасить или хотя бы уменьшить государственный долг, возникший в результате многолетней военной кампании. Не менее важным, по его мнению, было сокращение расходов за счет осторожной и планомерной ликвидации лишних должностей и кормушек. На что же в таком случае могли жаловаться Фокс и другие виги? Но они ясно дали понять, что не собираются экономить государственные средства. Речь Питта была четкой, убедительной и аргументированной. По словам одного из его оппонентов, доктора Парра, «Питт знал, о чем говорит»; или, как сказал поэт Сэмюэл Тэйлор Кольридж, он «со сверхъестественной ловкостью и умением, нетипичным для столь юного возраста, складывал слова».

Долгожданные выборы состоялись весной 1784 года; предшествовавшая им кампания длилась пять недель. Вскоре стало ясно, что преимущество на стороне Питта и короля, а не Фокса и его присных. «Мы разбиты наголову, – признавался член парламента Уильям Иден, – а страна помешана на королевской прерогативе». Это было не противостояние между короной и парламентом, а борьба за санкционированный королем парламент или против него. На стороне Питта были землевладельцы и фабриканты, торговцы и духовенство. Все хотели от правительства эффективности, безопасности и, по возможности, честности. Виги потеряли в парламенте больше сотни мест; их стали называть «мученики Фокса» в честь одноименного произведения «Книга мучеников Фокса» (Foxe’s Book of Martyrs) Джона Фокса, изданного еще в XVI веке. Питт сохранил место первого министра и, по сравнению со своими предшественниками, получил невиданное могущество. Позднее Томас Пейн писал, что «мистер Питт ничего не заслужил, однако много обещал».

Питт не питал слабости к призрачным планам или необоснованным решениям; он не продавливал вопросы из принципа, и его совершенно не заботил статус-кво. Главным образом его интересовали практические, административные и фактические вопросы. Трудно сказать, был ли он вигом или тори, однако в его случае это не имело значения. Он был воспитан как виг, однако партия, которая теперь находилась у власти, была по природе скорее консервативного склада. В любом случае Питта нельзя назвать «партийцем». Он слишком дорожил своей независимостью, его круг доверенных лиц был весьма мал. В вопросе Индии Питт проявлял недюжинную прагматичность. Он учредил управляющий комитет, состоящий из шести членов тайного совета, чтобы наблюдать за деятельностью Ост-Индской компании; новый генерал-губернатор Индии граф Корнуоллис был направлен в Индию два года спустя. Идея имперского покровительства по-прежнему витала в воздухе. Предложения Питта мало чем отличались от инициатив Фокса, однако их считали более честными и открытыми в сравнении с махинациями Фокса и его друзей.

В вопросах финансов Питт чувствовал себя как рыба в воде. Его личный секретарь Джордж Претимен Томлин, обращаясь к палате общин, прочитал проповедь в церкви Святой Маргариты в Вестминстере, где рассказал об опасностях, которыми грозит государственный долг, и о критическом состоянии государства, «особенно с точки зрения доходов». Итак, налоги увеличивались по всей стране. Не Питт придумал налог на окна, но он сделал все, чтобы доход в казну от него был как можно больше. Он обложил пошлинами лошадей и экипажи; взимались налоги на кирпичи, шляпы и духи; Питт увеличил почтовый сбор и налоги на газеты; он придумал наследственные пошлины и налоги на завещания. Все, что могло дать сок, проходило через соковыжималку государственного аппарата. Для госдолга Питт приготовил свежее решение. Сокращение расходов вкупе с увеличением налогового бремени позволило добиться профицита бюджета. Не желая тратить лишнее, Питт издал указ, согласно которому все излишки пошли на формирование резервного фонда для уплаты госдолга. Использовать средства фонда на какие-либо иные цели запрещалось.