Бернард Корнуэлл - 4. Трафальгар стрелка Шарпа. 5. Добыча стрелка Шарпа (сборник)

Высокая мачта задрожала, когда два орудия дали залп одновременно. Сильный порыв ветра отнес дым, и Шарп увидел, как море рябит от ударной волны. Так припадала к земле трава, когда стреляла полевая артиллерия, только травы иногда загорались и тлели. Затем выстрелы стали реже, и море успокоилось.

— Парус! — раздался крик вахтенного матроса прямо над головой Шарпа. От неожиданности Шарп чуть не подпрыгнул. — Парус по левому борту!

Шарп всегда путал правый и левый борта, но после секундного размышления навел трубу на запад, однако не увидел ничего, кроме туманной дымки, где море сливалось с горизонтом.

— Что ты видишь? — крикнул Хаскелл в рупор.

— Королевские и брамсели! — проорал в ответ вахтенный матрос. — Идет тем же курсом, что и мы, сэр!

Орудийные порты закрыли, большие пушки закрепили тросами, и полдюжины матросов проворно забрались на снасти. На суше Шарп всегда гордился своей зоркостью, но здесь не помогала даже подзорная труба. Он поворачивал ее влево и вправо, но успел заметить только крохотное белое пятнышко на горизонте. Между тем вахтенный матрос над ним без всякой трубы не только видел сам парус, но и мог определить, какой именно.

Рядом с Шарпом возник еще один матрос.

— Французы, — уверенно заявил он.

Шарп узнал Джона Хоппера — боцмана капитанского баркаса.

— Как вы определяете, что это французы? — изумился Шарп.

— По крою парусов, сэр, — уверенно отвечал Хоппер, — французы — ясно как божий день.

— Что там, Хоппер? — На площадке без кителя и шляпы возник капитан Чейз.

— Французы, сэр, — ответил боцман, — будь я проклят, французы!

— Чертов ветер, — проворчал Чейз. — Позволите, Шарп? — Капитан взял подзорную трубу и навел ее на запад. — Верно, Хоппер, так и есть! Кто заметил парус?

— Пирсон, сэр.

— Утроить порцию рома, — велел Чейз и, вернув трубу Шарпу, в мгновение ока спустился на палубу. — Шлюпки! — проревел Чейз, шагая к шканцам. — Весла на воду!

Хоппер следовал за капитаном. Шарп увидел, как шлюпки с гребцами спустили на воду. Лодки должны были взять корабль на буксир и грести к северу, пытаясь сблизиться с неизвестным парусником.

Гребцы старались до седьмого пота и адской боли в руках. Слабая рябь за кормой «Пуссели» подтверждала, что их усилия не напрасны, но Шарп не верил, что «Пуссель» сможет догнать далекий корабль. К вечеру легкий ветерок совсем выдохся. Паруса безжизненно обвисли, и корабль погрузился в зловещее молчание, только раздавались шаги вахтенных офицеров, крики усталых гребцов да скрип штурвала.

На шканцах в сопровождении служанки появилась леди Грейс с солнечным зонтиком в руках. Капитан утверждал, что далекий парус уже можно разглядеть с палубы, но леди Грейс ничего не видела даже сквозь подзорную трубу.

— Вряд ли они нас заметили, — сказал Чейз.

— Почему?

— Наши паруса скрывают облака, миледи. — Капитан показал на облачную дымку над африканским побережьем. — Паруса просто сливаются с небом.

— Вы уверены, что это «Ревенан»?

— Нет, миледи, не уверен. Возможно, какое-нибудь торговое судно.

Чейз пытался скрыть возбуждение, но в глубине души капитан не сомневался, что напал на верный след.

Брейсуэйт смотрел на Шарпа, словно ждал, что тот подойдет к леди Грейс, но Шарп не двигался с места. Он прислушивался к мягким кошачьим перекатам волн. Внезапно по морю прошла рябь, паруса наполнились ветром, заскрипели снасти и буксировочные тросы натянулись над водой.

— Надо же, ветер с суши! — воскликнул Чейз. — Как нельзя кстати! — Капитан подошел к старшине рулевых, который наконец-то ощутил сопротивление штурвала. — Что скажешь?

— Так-то оно так, сэр, — старшина сплюнул коричневую слюну в медную плевательницу, — да разве ж это ветер? Словно старушечье дыхание.

Ветер лениво шевелил паруса, словно колебался, но в конце концов снова окреп.

— Поднять шлюпки на борт, мистер Хаскелл! — прокричал Чейз.

— Есть, сэр!

— Гребцам двойную порцию рома!

— Есть, сэр! — В голосе первого лейтенанта слышалось недовольство. Хаскелл считал, что капитан балует матросов.

— Тройную! — исправился капитан, желая позлить первого лейтенанта. — За ночь мы срежем угол, — сказал Чейз Хаскеллу. — Все паруса на реи! Никаких огней, и намочить парусину!

Матросы с помощью помп начали поливать паруса морской водой. Капитан объяснил Шарпу, что влажная ткань ловит слабый ветер лучше сухой.

В сумерках ветер усилился, волны бились о черно-желтые борта «Пуссели». Ночью офицеры обходили корабль, выглядывая случайные огни. Зажгли только лампу на нактоузе, чтобы рулевой мог видеть компас. Курс изменили на несколько румбов.

Шарп проснулся, снова заснул. Никто не тревожил его сон. Незадолго до рассвета он снова очнулся от дремы и вышел на шканцы. Там он обнаружил почти всех офицеров, даже свободных от вахты.

— Они увидят нас раньше, чем мы их, — расстроился Чейз. На фоне встающего солнца паруса «Пуссели» четко выделялись на горизонте. Некоторое время капитан даже всерьез раздумывал о том, чтобы опустить их. Самые зоркие матросы уже забрались на мачты. — Если повезет, — сказал Чейз, — к закату мы догоним их.

— Так быстро?

— Если повезет. — И капитан суеверно коснулся деревянных перил.

Небо на востоке стало серым, затем заволоклось тучами, но внезапно солнечный луч прорезал горизонт. Словно розовая от краски капля упала с намокшего красного мундира на серые форменные брюки. Корабль несся вперед, вспенивая волны и оставляя за кормой белеющий след. Постепенно розовый стал темно-алым, и вот уже раскаленное светило засияло над африканским побережьем.

— Теперь они точно нас заметили, — вздохнул Чейз. — Смотрите во все глаза! — крикнул он в рупор матросам на реях. — Зря я так, — укорил себя капитан и тут же исправил промах: — Тому, кто заметит парус, недельный рацион рома! — Обернувшись к Шарпу, Чейз добавил: — Пусть напьется до чертиков.

Вскоре на солнце стало больно смотреть. Ночь кончилась, и перед «Пусселью» под пылающими небесами лежал пустой океан.

Дальний парус пропал с горизонта.

Капитан Ллуэллин был вне себя от ярости. Потеря «Ревенана» отражалась на боевом духе команды. Офицеры ворчали, понурые матросы слонялись без дела, но капитан морской пехоты был по-настоящему зол.

Перед отплытием из Англии он загрузил на корабль ящик гранат.

— Гранаты французские, — рассказывал Ллуэллин Шарпу, — и я даже не представляю, что у них внутри! Скорее всего, порох и фульминат. Сами они из стекла. Поджигаете, бросаете и молитесь, чтобы враг оказался поблизости. Дьявольские штуковины!

Теперь ящик пропал. Он должен был храниться на складе боеприпасов, но капитан и двое лейтенантов перерыли уже половину склада, а гранат пока не нашли. Поначалу Шарп не придал словам командира пехотинцев значения, но Ллуэллин убедил его, что они попали в серьезный переплет.