Дэниел Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Эдуард, при всей его политической глупости, мог быть умелым тактиком. Сокращая численность своих оппонентов, он все глубже загонял лордов Марки в состояние паники. Сопротивление Эдуарду утратило напор. Граф Херефорд, Хью Одли Младший и Роджер Дамори объединили усилия с графом Ланкастером в конце января 1322 года; но к этому времени корона уже перехватила военную инициативу.

Эдуард атаковал замки Ланкастера в феврале и успешно взял некоторые из них, в том числе крепость в Кенилуэрте, ту самую, что в XIII веке сыграла важную роль в войне против Симона де Монфора. На протяжении всей кампании Ланкастера покидали ключевые союзники. Как минимум десять из его вассалов переметнулись на сторону противника, либо не желая воевать против короля, либо опасаясь судьбы, которая постигла бы их в случае разгрома Ланкастера.

Хотя Марка и север Англии объединились против него, в 1321 и 1322 годах Эдуарду удалось добиться значительной поддержки со стороны коренных лордов Уэльса, в частности Риса ап Гриффида и Гриффида Львида. Валлийские князья чаще сталкивались с угрозой со стороны лордов Марки, чем с опасностью, исходящей от короля, и в союзе с Эдуардом увидели возможность захватить ценные земли соседей-баронов.

Наряду с военной кампанией Эдуарду удалось провернуть и блестящую пропагандистскую операцию. В феврале 1322 года всплыла обличающая переписка, доказывающая, что Ланкастер вел переговоры с шотландцами, собираясь сколотить союз против английского короля. Моральное превосходство графа моментально сдулось, как и его оборона. Эдуард распространил обличающие письма по всей стране. Архиепископы, епископы и шерифы получили приказ публично зачитать письма, доказывающие измену Ланкастера, который подговаривал шотландцев вторгнуться в Англию, чтобы оказать ему помощь в усобице с королем. Это был смертельный удар. Через десять дней после обнародования писем Эдуард и верные ему графы объявили Ланкастера государственным изменником и приказали графам Кента и Суррея атаковать замок Понтефракт.

Военные планы «несогласных» провалились, и Понтефракт охватила паника. Бароны переругались, не в силах решить: то ли остаться в надежде выдержать осаду, то ли попытаться ускользнуть на север в направлении Шотландии. Сам Ланкастер согласился оставить свою крепость, только когда лорд Марки Роджер Клиффорд пригрозил ему мечом.

Конец настиг их в Бороубридже, в Йоркшире. Ланкастер и его союзники попытались пробраться в Нортумберленд, но путь им преградил сэр Эндрю Харкли, комендант замка Карлайл. У Харкли было в распоряжении 4000 солдат; войско Ланкастера они разбили наголову. Граф Херефорд пал в битве, пронзенный копьем; другие знатные лорды, в том числе Ланкастер, оставались на свободе еще несколько дней, но, когда они пытались скрыться, переодевшись нищими, их похватали поодиночке.

21 марта Ланкастера перевели из тюрьмы в Йорке обратно в несчастный Понтефракт, занятый силами короля. Король встретил графа насмешками и оскорблениями. Затем, согласно слухам, дошедшим до автора «Жизнеописании Эдуарда II», Ланкастера заперли и башне, которую сам он построил в ожидании дня, когда в его руки попадет Эдуард.

На следующее утро Ланкастера вывели из камеры и он предстал перед советом судей, в число которых вошел Эдуард, два Диспенсера, верные королю графы и один профессиональный судья. «[Ему] одно за другим предъявляли обвинения в преступлениях и за каждое преступление назначали отдельное наказание», – писал хронист. Ланкастера приговорили к смерти через повешение, волочение и обезглавливание. В уважение его королевской крови повешение и волочение отменили – как и право Ланкастера ответить на выдвинутые против него обвинения. «Это влиятельный суд, и весьма авторитетный, где ответов не слушают и приговоров не смягчают», – брызгал слюной граф, пока решалась его судьба. Без промедления его вывели из собственного замка и обезглавили. Палачу потребовалось нанести два или даже три удара, чтобы наконец отделить голову от тела крупнейшего вельможи, казненного в Англии со времен нормандского завоевания.

Кто-то увидел в ужасной судьбе графа Томаса справедливую симметрию. «Граф Ланкастер отрубил голову Пирсу Гавестону, а теперь король приказал лишить Ланкастера головы, – писал автор "Жизнеописания Эдуарда II". – Наверное, это справедливо, что граф пострадал так же, поскольку в Священном Писании сказано: "ибо какою мерою мерите, такою же отмерится и вам"».

Но возмездие было неравноценным. Скорее, это была гротескная эскалация убийственной политики недееспособного режима. В правление шестого Плантагенета насильственной смертью погибло больше баронов и графов, чем за предыдущие пять царствований. Ланкастер не раз бросал кузену вызов. Он убил фаворита короля, развязал против него войну и был в сговоре с его врагами. Но он тем не менее был графом королевской крови. Суд и быстрая расправа над ним не компенсировали смерть Гавестона, но усугубили кризис насилия и политической анархии, в которую с этого момента погрузилась страна. Гражданская война закончилась, но, несмотря на это, смело можно было сказать, что Англия, а с ней и монархия Плантагенетов, потерпела крушение.

Парламент, который съехался в Йорк в мае 1322 года, предназначался, как было объявлено, для «совещания» и «рассмотрения» – шанс для короля обсудить дела и провести переговоры со своей страной. Вызовы в парламент рассылались по всем долам и весям. Впервые представительство получили «Пять портов» – как выражение признательности за то, что предоставили Диспенсерам убежище на время ссылки; а княжество Уэльс вознаградили представительством за помощь в войне против лордов Марки. Но, вопреки этой новой инклюзивности и речам о переговорах и установлении мира, Эдуард использовал парламент для одной очевидной цели: наградить и восстановить в правах Диспенсеров и официально закрепить полный разгром программы реформ казненного Томаса, графа Ланкастерского.

Парламент собрался на фоне залитых кровью декораций. Эдуард мстил «несогласным» без всякой жалости. Прибывающие в Йорк парламентарии первым делом натыкались на виселицу, на которой болтались раздутые трупы Джона де Моубрея, Роджера де Клиффорда и Джослина д'Эвилля – лордов хорошо известных и богатых: их повесили, выставив на всеобщее обозрение, на следующий день после казни Ланкастера. 14 апреля в Кентербери жестоко казнили Бартоломью Бадлсмира, барона из умеренных, который в ранние годы царствования Эдуарда немало потрудился ради сохранения мира. Его проволокли по улицам, повесили и обезглавили, а голову водрузили на башню у городских ворот.