Дэниел Джонс - Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Большая доля огромного королевского богатства пошла на модернизацию резиденций короля. Его визитной карточкой стал Виндзорский дворец. Под руководством нового талантливого министра Уильяма Уайкхема, выходца из простой семьи, король вложил в реконструкцию дворца огромные деньги (в середине 1360-х годов он потратил на него 8500 фунтов) и превратил Виндзор в памятник своей воинственной монархии и куртуазной любви. Старые здания снесли, а на их месте построили новые, просторные королевские залы, покои и часовни. Великолепные помещения соединялись между собой арочными галереями и мраморными аркадами. (Для одной только королевы Филиппы строились четыре комнаты: одна для сна, другая – для молитвы, третья – зеркальная и четвертая для танцев.) И это была лишь одна из королевских резиденций; король и королева жили там, когда не отдыхали в каком-нибудь из роскошных дворцов или охотничьих замков, разбросанных по долине Темзы и парку Нью-Форест.

Но и в 50 лет Эдуард не превратился в законченного эгоиста. Его мысли занимали думы о подданных и о том, как они относятся к его царствованию. Публичные празднования юбилея короля в основном проходили в парламенте, большую часть мест в котором занимали рыцари, представители городов и простые граждане, и проходили они в духе безграничной королевской щедрости. Собравшись в октябре, парламент выслушал множество петиций и постарался ответить на максимальное количество жалоб и предложений. Король наконец-то одобрил Статут о снабжении, значительно ограничивший разорительную практику военных реквизиций, а также принудительные закупки провизии и товаров для короля, королевы и наследника. Поставщики королевского двора теперь именовались «закупщиками» и действовали, подчиняясь строгому своду правил. Конечно, Эдуарду было проще одобрить такой закон в мирное, а не в военное время, но сам этот факт подтверждает, что король понимал, каким лишениям подвергаются его подданные.

Были и другие знаменательные свершения. В век Эдуарда сам строй жизни в королевстве претерпел существенные изменения. Государственный язык постепенно менялся с французского на английский. Туземное наречие, которое некогда считалось грубым варварским диалектом, не подходящим для благородных бесед и общения должностных лиц, становилось общеупотребительным. Сам король говорил по-английски, и все аристократы того времени понимали этот язык. Странствующие менестрели исполняли в благородных собраниях новомодные английские баллады о Робине Гуде на родном языке. Подающие надежды профессора вроде Джона Уиклифа, которым в начале 1360-х годов восхищались коллеги по Оксфордскому университету, займутся переводом Библии на английский язык. Забрезжил век первых великих поэтов, творивших на английском – Джеффри Чосера, Уильяма Ленгленда, Джона Гауэра, а также неизвестного автора поэм «Жемчужина» и «Сэр Гавейн». Шагая в ногу со временем, в парламенте, созванном к его 50-му дню рождения, Эдуард возвестил новый век английского языка. Статут о прениях официально изменил язык обращений к парламенту и выступлений в королевском суде с французского на английский. (Записи по-прежнему велись на латыни.) Это был еще один популистский статут, принятый, как гласит документ, чтобы исправить ситуацию, когда «люди, которых привлекают… к королевскому суду… не имеют достаточных знаний, чтобы понимать, что сказано в их обвинение или оправдание приставами (адвокатами) и другими участниками прений».

И наконец, Эдуард обратился мыслями к своей семье. Теперь, когда ему исполнилось 50, пришло время облагодетельствовать следующее поколение Плантагенетов. На последнем заседании праздничного парламента король наградил своих взрослых сыновей новыми пышными титулами и полномочиями, чтобы подготовить к моменту, когда отца не станет и им придется встать у штурвала могучей страны.

Девятеро детей Эдуарда и Филиппы перешагнули порог совершеннолетия. К 1362 году в живых осталось шестеро. Юная Джоан погибла от чумы в эпидемию Черной смерти, а когда в 1361 году болезнь вернулась в Англию, умерли еще две ее сестры. Детская чума, как называли вторую волну эпидемии, выкосила около четверти всей молодежи Англии; не избежали этой участи и 17-летняя принцесса Мария, и 15-летняя принцесса Маргарет. К 1362 году в живых осталась единственная дочь короля: Изабелла – женщина приблизительно 30 лет, которая в 1350-х годах отказалась стать женой гасконского вельможи и навсегда вычеркнула себя из дипломатических планов Эдуарда, заявив, что выйдет замуж только по любви.

Тем не менее, несмотря на печальную судьбу одних дочерей и несговорчивость другой, Эдуард все еще мог похвастаться пятью живыми и здоровыми принцами Плантагенетами, и все они, кроме семилетнего Томаса Вудстокского, в 1362 году получили крупные пожалования. Первым из них был, конечно, Черный принц. Наследник трона был уже величайшим английским полководцем, полным сил ветераном всех великих кампаний, начиная с 1346 года, и наконец-то женатым человеком. В 1361 году в Виндзоре состоялась довольно скандальная свадьба: Черный принц женился на своей кузине Джоанне Кентской. Автор, писавший под псевдонимом Герольд Чандоса, сообщает, что Джоанна была «леди, обладающей многими достоинствами… очень красивой, нежной и мудрой». Не все были к ней так добры, но этот брак был заключен по любви, а не из политических соображений. До этого Джоанна уже дважды побывала замужем. У нее было пятеро детей от сэра Томаса Холланда, а ее первый муж, граф Солсбери, был еще жив. Она была без ума от драгоценностей, обожала тратить деньги и не принесла короне важных международных союзов. Более того, казалось, что этот брак мог наделить Черного принца сомнительным статусом первого короля Плантагенета, женившегося на разведенной матери, – с тех пор, как Генрих II повел под венец Алиенору Аквитанскую.

Это не помешало отцу щедро наградить Черного принца. Ко дню своей свадьбы Эдуард уже был графом Честерским, герцогом Корнуоллским и принцем Уэльским. Его доход превышал 8000 фунтов. После свадьбы они с супругой обосновались в Кенсингтоне, новехоньком дворце, построенном мастером-каменщиком Генри Йевелем, который станет известнейшим строителем своего времени. Незадолго до своего юбилея Эдуард подарил им новый дом. Он передал Черному принцу герцогство Аквитанское – фактически на условиях палатината [13] Граф-палатин получал юрисдикцию над королевской территорией с фактически неограниченными полномочиями, хотя был связан с королем узами непосредственной вассальной зависимости. – Прим. пер. . Великие короли Ричард I и Эдуард I приобретали в Аквитании первый опыт правления, а Черный принц у северных границ герцогства одержал величайшую победу в битве при Пуатье. Передавая герцогство старшему сыну в дни празднования своего 50-летия, Эдуард III недвусмысленно давал понять: скоро придет время царствования Черного принца. Принц Эдуард и принцесса Джоанна уехали в Бордо в феврале 1363 года.