Леонид Прайсман - Дело Дрейфуса

…У меня есть одно желание – желание, чтобы, наконец, был пролит свет во имя человечества, которое пострадало и которое имеет право на счастье. Мой страстный протест есть только право моей души, пусть, кто осмелится, привлечет меня к суду, и пусть суд будет гласным. Я жду…» [116] Золя Э. Я обвиняю // Судебные ораторы Франции / Сост. Е. М. Ворожейкин. М., 1959. C. 25–35. .

Суд над Э. Золя не заставил себя долго ждать, и впечатление от него было громадное. Дело Дрейфуса на самом деле началось с письма Золя. На смену нескольким десяткам людей, борющихся за пересмотр дела, приходит все усиливающееся движение дрейфусаров. Но сейчас мы отвлечемся от борьбы, раздирающей Францию на части в 1898 году, и вернемся к событиям осени 1894 года. Что же собой представляло на самом деле бордеро?

Есть два ответа на этот вопрос.

Бордеро – или перехваченное французской разведкой шпионское донесение Эстерхази, или – составленный во французском Генштабе документ с далеко идущими провокационными целями.

Большинство историков считают, что, по крайней мере первоначально, в момент получения бордеро, генералы не знали, кто его автор, и, увлекаемые антисемитскими настроениями, приписали авторство Дрейфусу, а потом уже, когда все факты были налицо, изо всех сил старались спасти свою честь и честь Генерального штаба и не признаваться в ошибках.

Другие излагают обе версии, не отдавая предпочтения ни одной из них.

Я попытаюсь доказать, что с самого начала была затеяна провокация Генштаба для того, чтобы избавиться от единственного еврея-офицера в Генштабе, а если удастся – очистить французскую армию от евреев-офицеров.

Вначале давайте предоставим слово основным участникам событий.

Немецкий военный атташе Шварцкоппен. В своих воспоминаниях, изданных через много лет после его смерти, Шварцкоппен утверждал, что никогда не видел бордеро. Он писал, что его не было в Париже с 29 сентября по 9 октября 1894 года, то есть, когда мадам Бастиан выкрала этот документ, следовательно, он никак не мог отправить его в корзину для мусора. Историки проверили этот факт, он оказался документально подтвержден. Шварцкоппен, возможно, не хочет признаваться даже через много лет, что немецкое посольство в Париже занималось шпионажем. Но он черным по белому пишет, как 30 июля 1894 года к нему явился майор Эстерхази и предложил свои услуги в качестве платного агента. Сообщив об этом предложении в Берлин, полковник получил 26 июня приказ продолжать переговоры. Уже 13 августа Эстерхази получил свое первое жалованье на новом месте – 1000 франков [117] Les Carnet de Schwartzkoppen. Opt. cit. P. 5–15. за доставленные ценные документы. По свидетельству Шварцкоппена, Эстерхази работал на новом месте в течение трех лет, поставляя различные сведения.

Может быть, ему не хочется признаваться в такой непростительной для опытного разведчика ошибке, как брошенные в корзину для мусора клочки ценного документа? Но в тех же мемуарах он признает подлинность «голубой телеграммы», добытой таким же путем.

Другой важный свидетель – это Эстерхази. В сентябре 1898 года он бежит в Лондон (об этом ниже) и там откровенно рассказывает о многих обстоятельствах дела. Он пишет: «Бордеро не поступило в разведывательное бюро разорванным на несколько клочков, как это говорилось. Эта басня о бордеро, разорванном на несколько клочков, была придумана с целью придать вероятность другой басне, а именно той, что бордеро было обнаружено в корзине иностранного военного атташе. Бордеро попало в разведывательное бюро отнюдь не из корзины, а совершенно иным путем» [118] Мано. Речь по делу Дрейфуса. Указ. соч. С. 146. . И дальше Эстерхази заявил, что он написал бордеро по указанию полковника Сандерра; об этом знал и Анри.

На мой взгляд, организатором этой истории был человек, предпочитавший стоять за кулисами и выдвигающий на первый план людей типа Пати де Клама и Анри – военный министр Мерсье. Один из современников так описывал его облик: «Этот человек с морщинистым лицом и маленькими черными глазами под тяжелыми свинцовыми веками очень напоминал старую пантеру, притворяющуюся спящей, но в действительности не спускающую глаз с добычи» [119] Цит. по: Черняк Е. Б. Приговор веков. M., 1971. С. 371. . В 1894 году генерал Мерсье был лично заинтересован в чем-нибудь наподобие дела Дрейфуса для того, чтобы поднять свою сильно пошатнувшуюся популярность, а замыслы у Мерсье были обширные. Он метил в президенты республики. Правые круги, а именно они в это время задавали тон в республике, были возмущены левыми, как им казалось, взглядами военного министра. Вдобавок к этому его жена была протестанткой. В то время во Франции это было хуже, чем быть еврейкой. Вся пресса в крайне резкой форме критиковала военного министра за неудачные операции на Мадагаскаре, и он со страхом ждал открытия парламентской сессии.

После осуждения Дрейфуса все изменилось как по мановению волшебной палочки. Мерсье стал любимцем правых и клерикальных газет, да и левая пресса запела ему дифирамбы: «…Он противостоял страшному давлению продажных политиков и крупных финансистов» [120] Arend Н. Opt. cit. P. 158. . Так писала о нем газета Жореса. Эта мгновенно возникшая популярность позволила ему выставить свою кандидатуру на пост президента республики, правда, безуспешно.

То, что провокация была затеяна генералами, объясняет их поведение во время суда над Эстерхази. Абсолютно очевидно, что Эстерхази – автор бордеро, и многое указывает на то, что он немецкий шпион. Помимо всех тех данных, о которых я уже писал, были известны и другие, поступившие, например, по дипломатическим каналам. Один из руководящих работников министерства иностранных дел М. Палеолог, отвечая на вопрос, имел ли он сведения об Эстерхази, сказал: «Единственно существующий документ есть телеграмма посланника республики в Риме, от прошлой осени (1897 год – Л. П. ). И согласно ей, по сведениям, которые нельзя проверить, Эстерхази за последние годы получил от некой иностранной державы сумму в 200 000 франков и очень недавно сумму в 80 000 франков (я не ручаюсь за свою память в отношении точности этих цифр.). Телеграмма, о которой идет речь, была немедленно передана в военное министерство.

Вопрос: известно ли господину Палеологу о том, посылал ли Эстерхази в Германию сведения, касающиеся национальной обороны?

Ответ: Один иностранец, имени которого я не могу назвать и за честность которого я не ручаюсь, но который занимает положение, дающее ему возможность быть хорошо осведомленным, подтвердил недавно одному из наших коллег, который имел право выслушивать подобные сообщения, что якобы в военном министерстве в Берлине существует около 225 документов, доставленных Эстерхази» [121] Цит. по: Морнар. Указ. соч. С. 288. .