Леонид Прайсман - Дело Дрейфуса

Если бы генералы просто ошиблись, то теперь было самое время в этой ошибке признаться, свалив всю вину на Эстерхази, а также на Анри и Пати де Клама, прикрывшись рассуждениями о чести армии и безопасности. Именно к этому их еще в 1896 году призывал Пикар. Но они не только позорят себя перед всем миром, поднимая на щит стопроцентного предателя Эстерхази, но позволяют последнему угрожать им бегством за границу и правдивым рассказом там о деле Дрейфуса. Подобное поведение объясняется только тем, что Генштабу есть чего бояться, что генералы очень опасаются разоблачения Эстерхази (а мы помним, какие разоблачения он сделал в Лондоне). Если бы Эстерхази сам написал это бордеро, он должен был униженно просить генералов о помощи, а не разговаривать с ними в приказном порядке. Если бы Генеральный штаб на самом деле получил это бордеро в немецком посольстве и без всяких на то оснований приписал его Дрейфусу, то сомнительно, чтобы офицеры и генералы Генштаба решились превратить свое учреждение в крупнейший во Франции центр по подделке документов. Это же уголовное преступление! Совсем другое дело – совершать эти преступления, прикрывая другое уголовное преступление (фабрикацию бордеро). А о том, что этим занимался не только один Анри, говорит все поведение Анри после того, как от него решили избавиться, и особенно его загадочная смерть. По дороге в тюрьму Анри сказал сопровождающему его офицеру: «Какое несчастье, что я встретил на своем пути таких негодяев. Они – причина всех моих несчастий» [122] Там же. С. 144. . В тот же день в тюремной камере он пишет письмо жене: «Я вижу, что все, кроме тебя, отреклись от меня, и вместе с тем ты знаешь, в чьих интересах я действовал» [123] Цит. по: Фиш Д. Указ. соч. С. 153. . Генералы испуганы, что он может рассказать слишком много и… на следующий день после ареста, в 15 часов, к нему в камеру пришел один из офицеров Генштаба и оставался там до 16 часов. Покидая тюрьму, он сказал надзирателю: «Не беспокойте полковника, он пишет доклад» [124] Черняк Е.Б. Указ. соч. С. 163. . В 17 часов дежурный офицер обнаружил в камере труп Анри с перерезанным горлом. Его вдова сказала журналистам, бравшим у нее интервью, что историкам не добраться до истины из-за отсутствия необходимых документов. Видимо, генералы убрали свидетеля, который слишком много знал о действительных авторах бордеро и фальшивок. Это понимали и современники. Пикар, возможно, спас себе жизнь, сказав, что если и его найдут в камере с перерезанным горлом, то пускай не думают, что он покончил жизнь самоубийством. «Люди, подобные мне, самоубийством не кончают» [125] Цит. по: Алданов М. Пикар // Очерки. М., 1995. С. 362. .

У самого Эстерхази было слишком много причин, чтобы принять участие в этой провокации. Она укрепляла его связи с контрразведкой и самыми верхами французской армии, что выгодно для любого шпиона, отвлекала внимание от поисков предателя, каким был он сам. В случае же разоблачения его шпионской деятельности это позволяло держать за горло генералов, грозя оглаской, и избегать ареста. Именно так, как мы видели выше, он поступал. Помимо этого, ему, видимо, было заплачено за написание текста бордеро, а Эстерхази вечно нуждался в деньгах и добывал их где угодно. И, без сомнения, это бордеро не могло помешать его нанимателям-немцам.

Представить документальные доказательства провокации генералов, видимо, не удастся никогда. Все приказы передавались устно, и они этим воспользовались, устраивая суд над Золя (об этом ниже). Да и многое из того, что было, исчезло или оказалось исправленным. Английские историки, которые имели возможность работать во французских архивах, с удивлением увидели, что чья-то «заботливая рука» стерла в бумагах, написанных генералом Гонзом и другими, отдельные слова, а порой и целые фразы. А кое-каких документов, значащихся в некоторых парижских описях, вообще не удалось обнаружить [126] Johnson D. France and the Dreyfus Affair. London, 1966. P. 5. .

Историков волновали и другие загадочные обстоятельства этого дела. Например, где Эстерхази добывал сведения, передаваемые Шварцкоппену. На этом очень любили останавливаться антидрейфусары. Во Франции выходят подробные исследования, авторы которых пытаются дать ответ на эти вопросы. Автор одного из них, А. Гийемин, в своей книге «Тайна Эстерхази» на сотнях страниц доказывает, что майор получал информацию от военного губернатора Парижа Сосье, любовница которого была женой немецкого шпиона Вейля [127] Guillemin H. L'enigme Esterhazy. Opt. cit. P. 213. . Все это очень интересно читается, но – абсолютно не убедительно. Авторы этих книг забывают, что существует простой ответ на этот вопрос. Его дал еще в 1899 году прокурор кассационного суда Мано: «…разве в разведывательном бюро у него (Эстерхази) не было Анри, его друга, его вестовщика, того, кто сделал подлог 1896 года?! Кто знает, не сообщил ли он ему всех сведений без всякой задней мысли, даже не подозревая преступного употребления, которое сделает из них Эстерхази? Гипотеза – да, но гипотеза разумная! Этого достаточно» [128] Мано. Речь по делу Дрейфуса. Указ. соч. С. 173. . Пикар собрал много данных, касающихся долгов Эстерхази. Он не знал только одного. В одном случае должник выступил в роли кредитора. Он одолжил 6000 франков Анри и никогда не требовал возврата денег.

Дело Дрейфуса – не только следующие друг за другом процессы Дрейфуса, Эстерхази, Золя, снова Дрейфуса, подделки Анри, заявления сторонников пересмотра. Дело Дрейфуса – это грандиозная битва, разделившая Францию на два лагеря. До письма Золя на стороне дрейфусаров – считанные единицы. Осенью 1897 года общественное мнение Франции взбудоражено новыми перипетиями дела Дрейфуса. Особенно – письмом на имя военного министра Матье Дрейфуса. Но ни одна из партий пока не выступает в защиту Дрейфуса. Все они стараются использовать в своих интересах взбудораженное общественное мнение.

Монархисты заявляют, что король не дал бы возможности изменникам поднимать голову; клерикалы и антисемиты требуют принятия строгих мер против евреев и протестантов, которые стремятся погубить «старинную дочь католической церкви – Францию». Умеренные республиканцы видят в агитации друзей Дрейфуса заговор с целью подорвать влияние армии. Радикалы обвиняют друзей Ж. Мелина (премьер-министра) в заигрывании с богатой еврейской буржуазией. Социалисты возмущены тем, что из-за офицера-биржевика поднимается столько шума; анархисты нападают на армию, генералы которой защищают иезуитов, а не интересы отечества.

Несмотря на то, что антисемитские нападки в газетах усиливаются день ото дня и еврейский вопрос обсуждается во всех уголках Франции и во всех слоях французского общества, улица была свободна от антисемитских эксцессов. Напуганные деятельностью сторонников пересмотра, антидрейфусары хотят утопить любое их действие в мутной воде национализма и шовинизма. Самое удобное средство для этого – новый бешеный взрыв антисемитской истерии.