Леонид Прайсман - 1917–1920. Огненные годы Русского Севера

2 августа были утверждены и расклеены по городу первые 10 постановлений ВУСО, начинавшиеся со слов: «Во имя спасения Родины и завоеваний революции» [126] Документы // Белое дело. Т. 4. С. 32–36. . В постановлениях провозглашалось упразднение всех органов советской власти, арест всех членов губернских исполнительных комитетов советов и «их комиссаров». Власть на местах передавалась губернским и уездным правительственным комиссарам. Комиссаром Архангельской губернии был назначен член ПНС Н. А. Старцев. Все органы городской и сельской милиции передавались в их ведение. Учреждались губернские и уездные комитеты в составе комиссара и представителей земского и городского самоуправления. Восстанавливались органы губернского и земского самоуправления, которым передавалось «все продовольственное дело»; все судебные органы, «упраздненные преступной советской властью» [127] Там же. ; свободы совести, слова, печати, собраний и союзов; «свободная деятельность кооперативных, профессиональных союзов» [128] Там же. С. 36. . Возобновление деятельности кооперативов должно было помочь с продовольствием и обеспечить поддержку новой власти со стороны их многочисленных членов. Разрешая свободные профсоюзы, почти полностью придушенные советской властью, ВУСО надеялось привлечь на свою сторону рабочий класс. Очень интересно 10-е постановление: «…принимая во внимание, что политика национализации всякого рода промышленных, транспортных и кредитных предприятий, насильственно производившихся советской властью, привела к несказанному развалу всего народного хозяйства, массовой безработице, голоду и вымиранию рабочего класса, Верховное Управление настоящим учреждает особые комиссии при правительственных комитетах <���…> в целях восстановления производительности и работоспособности этих предприятий и согласования в этом деле интересов государства с нарушенными законными правами прежних владельцев, признаваемыми большинством населения» [129] Там же. .

Если в первых девяти постановлениях принимаются меры, которые должно было осуществить демократическое правительство, решившее следовать твердому курсу, то 10-е постановление противоречит этому. Панический страх испортить отношения с рабочими привел к половинчатой формулировке, не отменяющей грабительский характер национализации и оставляющей недовольными как широкие буржуазные слои, так и рабочий класс.

В Архангельске ситуация была другой, чем во многих районах страны, как, например, на Урале и в Поволжье, где кадровый пролетариат на крупных предприятиях успел сильно разочароваться в советской политике. Здесь не было крупных промышленных предприятий. Архангельск был уникальным городом, где зимой – весной 1918 г. благодаря вывозу большевиками поставленной союзниками продукции реальная зарплата портовых рабочих выросла. Было определенное недовольство действиями большевистских властей, связанное с задержкой зарплаты, с трудным продовольственным положением Северной области, с подчинением профсоюзов. Но в целом массы неквалифицированных рабочих были довольны советской властью.

ВУСО старалось проводить политику в интересах рабочего класса, но при этом жестко подавляло все советские учреждения. 7 августа ВУСО опубликовало обращение к рабочим города Архангельска и Архангельской губернии. В обращении выражалась уверенность, что рабочие окажут поддержку властям в «восстановлении единства России и утверждении народовластия, и спасении революционных завоеваний народа». Говорилось, что отдел труда ВУСО имеет одну цель – защиту интересов трудящихся. Подчеркивалось преимущество новых властей перед большевиками: «В противоположность недавно ушедшей большевистской власти – новое правительство будет твердо проводить принцип невмешательства в деятельность рабочих организаций». Настойчиво проводилась мысль: «Вся политика большевистской власти, не имеющая ничего общего с социализмом, бесконечно разжигаемая гражданская война, полная капитуляция перед Германией, лишь разрушала производительные силы, губила целые самые важные отрасли производства, обрекая рабочих на безработицу, голод и вымирание». ВУСО терпеливо объясняло рабочим, что для восстановления разрушенной промышленности нужно использовать деньги и опыт буржуазии, т. е. провести денационализацию, и обещало осуществить «широкий государственный контроль с участием в нем рабочих представителей». Отдел труда предлагал начать «широкую разработку государственного социального законодательства по охране и по удовлетворению насущнейших нужд рабочих» [130] ГАРФ. Ф. 17. Оп. 1. Д. 1. Л. 20 об. .

ВУСО уже в первые недели постарался выполнить свои обещания. Были выпущены постановления, подтверждающие завоевания рабочего класса во время революции: 8-часовой рабочий день, страхование по болезни, право на оплачиваемый отпуск, заключение коллективных договоров, запрещение женского и детского ночного труда. Правительство в заигрывании с рабочими часто шло слишком далеко, не задумываясь о том, есть ли у него средства для этого. С рабочими Архангельского порта и судоремонтного завода, принадлежащих государству, осенью 1918 г. были заключены новые коллективные договоры, предусматривавшие право рабочих на 4-недельный оплачиваемый отпуск и на получение заработной платы во время простоев предприятия. Но при этом дневная норма выработки была сокращена на 40 % под фантастическими предлогами сокращения рабочего дня и общего снижения производительности труда [131] Собрание узаконений и распоряжений ВУСО // Вестник Временного правительства Северной области. 1918. № 1. С. 172–178. . Получается, что за то, что рабочие стали хуже работать, им сократили рабочий день и заплатили повышенную зарплату. Согласительная комиссия из представителей управления порта и профсоюзов выработала соглашение о ставках зарплаты. Согласно соглашению, рабочий низшей квалификации получал в месяц 400 рублей. Еще более 100 рублей начислялось на покупку одежды. Интересно, что районный комендант, фактический диктатор района, получал 500 рублей в месяц, офицер для поручений – 350. Офицеры в действующей армии Севера, ежедневно рискующие жизнью, получали: подпоручик – 200 рублей по чину плюс 300 по должности командира роты, полковник получал 500 рублей по чину и 500 рублей по должности командира полка. Неквалифицированные рабочие получали как младшие офицеры, а квалифицированные – как командиры частей. Хорошо жилось рабочим под руководством белогвардейских властей Северной области. Но им этого казалось мало, некоторые их требования выглядели просто анекдотичными. Представители рабочих потребовали, чтобы им были даны деньги на покупку раз в год костюма стоимостью в 500 рублей, но правительство решило, что это уже слишком, и требование было отвергнуто.